Гвен стояла на коленях, сжимая руку своей матери, с нетерпением ожидая ответа.

Она ждала очень-очень долго, и когда девушка уже начала терять надежду, внезапно глаза ее матери задрожали.

«Кендрик мне не сын», - сказала мать, как ни в чем не бывало, продолжая смотреть на небо. – «Он – сын твоего отца от другой женщины».

«Это правда», - сказала Гвен, нервничая. – «Но ты вырастила его как своего собственного сына. Твой муж любил его, как сына. Ты знаешь это. И, несмотря на то, является он родным сыном или нет, Кендрик всегда считал тебя матерью. Другой у него нет. Как ты сказала, наша отец мертв. Именно ты должна защищать Кендрика. Если ты ничего не сделаешь, если ты ничего не предпримешь, завтра он будет мертв – за убийство, которого он не совершал. За убийство твоего мужа. Его казнь запятнает память о твоем муже».

Гвен гордилась собой из-за того, как она изложила все это. Девушка почувствовала, что ее мать услышала каждое слово. Последовало долгое молчание.

«Я не правлю этой землей», - ответила мать. – «Я – всего лишь очередная бывшая Королева. Бессильная, как и остальные. В этом королевстве правят мужчины».

«Ты не бессильна», - настаивала Гвен. – «Ты – мать теперешнего короля. Ты – бывшая королева бывшего короля, который умер несколько дней назад и которого наша страна все еще любит и оплакивает. Все его советники все еще прислушиваются к тебе. Они доверяют тебе. Они любят тебя, как любили его. Твой приказ имеет большое значение. Он предотвратит смерть Кендрика».

Мать продолжала сидеть, глядя в окно. Выражение ее лица практически не изменилось. Гвен наблюдала за ее глазами, но ей было трудно судить, поняла ли ее мать на самом деле, или сколько она смогла понять. Она казалась такой же проницательной, как и всегда, но было очевидно, что внутри нее что-то произошло.

«Разве ты не хотела бы найти убийцу своего мужа?» - спросила Гвен.

Ее мать пожала плечами.

«Я не должна вмешиваться в правление своего сына. Он теперь Король. Решать должна судьба».

«То есть ты просто будешь сидеть здесь и ничего не станешь делать, когда умирает твоей невиновный сын?»

Бывшая королева медленно покачала головой.

«Гарет всегда был своенравным мальчиком. Мой первенец», - произнесла она. – «Полагаю, что он несет на себе все мои грехи. Его природу никогда нельзя было исправить. Возможно, он убил твоего отца. Возможно, что нет. Но короли и предназначены для того, чтобы быть убитыми. Они предназначены для того, что их свергали. Твой отец знал об этом. Ты рискуешь, вступая на трон».

«Конечно же, я скорблю о своем муже», - добавила королева. – «Но таков танец корон».

Гвен вспыхнула от гнева. Она посмотрела на мать, увидела ее решимость и ощутила новый прилив ненависти по отношению к ней. Гвендолин стояла и бросала на нее сердитые взгляды, снова готовясь к тому, что больше никогда не увидит свою мать. Девушка бросила на нее один последний долгий взгляд, чтобы сохранить лицо матери в своей памяти. Она никогда не хотела бы забывать это лицо – лицо, которым она никогда не хотела бы становиться.

«Наш отец гневно смотрит на тебя сверху», - сказала Гвен, чувствуя, словно она является каналом, через который проходит голос отца.

После этих слов девушка развернулась и вышла из комнаты, захлопнув за собой дверь. Эхо этого стука сотрясало весь замок.

Тор сидел с другими членами Легиона и Кроном на земле в их временном лагере на вершине скалы. Их ревущий огонь был способен лишь немного прогнать черноту ночи. Дюжины измученных молодых людей сидели вокруг костра, мрачно глядя на пламя. Оглянувшись назад, Тор увидел небо, озаренное тысячами красных, желтых и зеленых звезд, сложившихся в рисунок, который ему не приходилось видеть раньше в этой части мира. Ночь была тихой, если не считать потрескивания огня.

Они все сидели здесь несколько часов, застыв от усталости, размышляя над своими судьбами после этого изнурительного дня тренировок. Тор все еще был потрясен своей встречей с Циклопом. Он чувствовал себя оправданным в глазах своих собратьев по оружию, которые теперь смотрели на него с уважением. Но Тор еще не мог прийти в себя. Он думал о том, как близок он был от смерти, и в миллионный раз подивился тому, насколько загадочна жизнь. Всего лишь вчера Малик сидел рядом с ними со всеми, а теперь он был мертв. Куда он ушел? Кто может стать следующим?

Когда Кольк прокашлялся, все парни обернулись и посмотрели на него. Он сидел в кругу вместе с остальными, опираясь локтями на колени, с прямой спиной, хмуро поглядывая на огонь. Его глаза были широко открыты. Казалось, он живо вспоминал что-то. Молодым парням пообещали рассказать историю у костра – историю о завоеваниях и былой славе. Они ждали уже несколько часов, но никто ничего не рассказывал. Тор предположил, что истории сегодня уже не будет. Но сейчас, когда Кольк прочистил горло, Тор уселся поудобнее и приготовился слушать. Рис, О’Коннор, Элден и близнецы, сидевшие рядом с ним, сделали то же самое.

«Двадцать солнечных циклов назад», - начал Кольк мрачным голосом, пристально глядя на пламя. – «До того, как были рождены большинство из вас, когда я был ровесником самого старшего из вас, когда король МакГил все еще был жив, когда он был всего лишь принцем и мы сражались бок о бок, произошла битва, во время которой я получил этот шрам», - сказал он, поворачивая свою щеку, чтобы показать длинный неровный шрам, проходящий вдоль его челюсти.

«Тот день начался, как и любой другой. МакГил, Бром, я и еще дюжина других членов Легиона были на патруле глубоко в долине Неварунс. Неварунс являются сепаратистами – они живут в дальних южных провинциях Кольца. Кроме того, они повстанцы, они обязаны подчиняться МакГилам, но постоянно угрожают объединиться с тем или иным лордом и отделиться от королевства. Это жестокие люди, которые не подчиняются власти. Они были бельмом на глазу у МакГилов на протяжении многих столетий. Они являются гибридами – наполовину люди, наполовину что-то еще. У них восемь пальцев на ногах и руках, они вдвое шире обычного человека. Говорят, что этих людей скрестили с чем-то еще, чтобы произвести их, много веков назад. Никто не знает, с чем».

«Неварунс являются свирепыми людьми», - продолжал Кольк. – «Они не уважают наш этический кодекс, кодексы рыцарства и наши законы. Они борются, чтобы победить – любой ценой».

Кольк глубоко вздохнул и закрыл глаза, отдавшись воспоминаниям.

«День был холодный и ветреный. Пройдя через узкую долину, после нескольких дней молчаливого патруля мы попали в засаду. Несколько их человек набросились на нас из ниоткуда, выбив меня из седла. Один из них сбил меня с ног копьем, в то время как другой подошел ко мне сзади и ударил в спину, после чего воспользовался ножом, чтобы сделать эту ручную работу», - сказал он, указывая на свою челюсть.

Тор сглотнул при одной мысли об этом, о том, через что пришлось пройти Кольку. Даже сейчас, спустя двадцать солнечных циклов, когда Кольк смотрел на пламя, казалось, словно он заново все это переживает.