• Люди говорят тебе: развод родителей – это не стыдно. Сказать легко, а сделать трудно. Попробуй объяснить сыну, что бабушка с дедушкой не приедут к нему на бар-мицву, потому что не выносят друг друга и не могут находиться рядом. Кому тут приходится стыдиться? А каково просить денег у отца, чтобы купить маме лекарства? Отец вечно твердит: «Ты на ее стороне». Он просто не понимает, что оставил ее ни с чем. Я ни на чьей стороне, но о маме заботиться буду обязательно.

• Мои родители развелись, когда мне было десять. Последние восемь лет я то и дело выслушивала мамины ужасные истории об отце. Она постоянно повторяет: «Если бы он любил тебя, он бы больше для тебя делал». Конечно, он ее оставил почти без денег, но у него их тоже не было. Если бы мама была побогаче, она бы, конечно, была более самостоятельной. Я люблю отца, он хороший, достойный человек и замечательный папа. А мама заставляет меня стыдиться своей любви к нему. Забавно, что он-то как раз примиряет меня с мамой. Никогда о ней ничего плохого не скажет, даже защищает ее иногда. Это приводит меня в замешательство.

• Я считала, что нам надо развестись. Он несколько раз мне изменял, и наши баталии начали сказываться на детях. У меня в голове засела идея – начать новую жизнь с нуля. Маленький симпатичный домик, работа на полставки, и все будет нормально. Мы продали дом. Через полгода у меня было 14 тысяч долга и работа за шесть долларов в час, так что я едва могла вносить арендную плату. Вместо того чтобы помочь, бывший муж предложил взять детей к себе, пока я не встану на ноги. Мне было так стыдно, что я не могу о них позаботиться. Не надо было допускать этого. Я нашла вторую работу, но теперь у меня нет времени быть дома с мальчиками. Они так и живут с отцом.

Как и большинство женщин, читая эти истории, я ощущаю смесь печали, страха и желания защититься от понимания того, что это могло бы случиться и со мной. Но, защищаясь, мы принимаем мнение о том, что женщина сама виновата в финансовых проблемах после развода.

• «Она сама творец своего несчастья».

• «Это личная проблема, а не общественная».

Мы начинаем называть потерпевших женщин неполноценными, ущербными – словом, неадекватными.

• «Глупо не знать ничего о семейных финансах».

• «Надо было лучше искать работу».

Если мы хотим развивать критическую осознанность, надо начать с признания важности контекста. Когда у нас возникнет понимание масштабной картины, мы можем начать устанавливать связи между вещами. С какими политическими, социальными, экономическими реальностями сталкивается разведенная женщина [28]? Вот что мы знаем.

• Исследователи раз за разом приходят к выводу о том, что женщина после развода несет значительный материальный ущерб, гораздо больший, чем мужчина.

• Исследователи сходятся на том, что доходы женщины после развода определяются ее доходами от трудовой деятельности до развода. Работающие женщины, особенно те, у кого есть высшее образование и которые могут претендовать на высокооплачиваемые рабочие места, находятся после развода в лучшем положении. Женщины, которые не работали в течение своего замужества, сталкиваются с более серьезными экономическими препятствиями.

• 90 % детей остаются с матерями.

• Только одна из четырех разведенных мам имеет установленные в судебном порядке алименты на ребенка.

• Среди них только 50 % получают их в полном объеме, 25 % получают частично, 25 % – не получают ничего.

• Разведенные родители (мужчины и женщины) с большей вероятностью будут платить алименты, если их отношения с детьми не прерываются.

Исследование также показывает, что способность женщин восстановить финансовое положение после развода в последние годы повысилась. Говоря с женщинами, принадлежащими к поколению моей матери, легко понять, почему многие из них переживали серьезные личные и финансовые потери после развода. Они не работали, в отличие от большинства современных женщин. Часто они просто помогали мужу или трудились в сфере услуг. Если же у них и было статусное рабочее место, им платили меньше, чем мужчинам, а законов об алиментах не существовало вообще.

Когда мы стремимся понять вещи в их социальном, политическом и экономическом контексте, нам легче перестать индивидуализировать проблемы и рассматривать их как чей-то личный порок. Мы перестанем приписывать женщинам неадекватность, и нам легче будет понять, как и почему все случается.

Разобравшись с мифами о разводе, оценив реальность и погрузившись в контекст, мы начинаем формировать новое понимание, которое повысит нашу критическую осознанность и не позволит нам обвинять женщин, включая самих себя.

Критическая осознанность также требует от нас поставить под сомнение довольно популярную точку зрения «жертва сама виновата». В особенности если принять во внимание сентенции некоторых известных психологов о том, что «нет никакой реальности, есть только наше восприятие». Это не только неверное утверждение, но и чрезвычайно опасно. Расизм – реальность, домашнее насилие – реальность, гомофобия – реальность. Экономика развода – реальность. Когда мы говорим людям, что их ситуация – только «результат восприятия» и они могут ее изменить, мы стыдим их, унижаем, а в случае домашнего насилия – оставляем в ситуации, опасной для жизни. Чем обесценивать переживания, называя их «восприятием ситуации», лучше спросить: «Чем я могу помочь?» или: «Как я могу тебя поддержать?»

Верно, конечно, что мы все видим вещи по-разному, но в мире есть и реальность, и ее восприятие. Попробуйте заплатить за ипотеку бумажкой, которую вы считаете банкнотой, или возьмите в магазине бесплатно сумку и объясните полиции: «Эта сумка подходит к моим туфлям, и я считаю, что она моя».

Последний плюс практики критической осознанности – развенчание тайн. Если мы хотим что-то развенчать, мы просто разбираем эту вещь на части и вытаскиваем «тайну» наружу. Сколько раз мы при виде чего-то интересного, необычного умирали от любопытства, но стыдились спросить, что это, сколько стоит или как работает. Когда мы начинаем задавать вопросы, связанные с критической осознанностью, мы часто обнаруживаем, что ответы держатся в тайне не случайно.

Когда отдельные люди, группы или институции хотят повысить свой статус или закрыть доступ для непосвященных, они окутывают себя, свои идеи и продукты завесой тайны. Приведу пример из своей жизни: таинственный процесс получения степени. Каждый семестр, без исключений, ко мне приходят студентки и робко говорят: «Мне бы хотелось написать диссертацию, но я не знаю, смогу ли я, и, если вы не очень заняты, пожалуйста, не могли бы вы рассказать мне, как это делается?»

Обожаю, когда мне задают этот вопрос. Для меня важная часть критической осознанности – не просто срывать завесы тайн для себя, но и выставлять тайны на всеобщее обозрение. Я твердо верю, что, если у нас есть «волшебные умения», если мы знаем, как работает что-то «священное», – мы обязаны поделиться своим знанием. Ведь знание – сила, а сила, когда ею делишься, не уменьшается, а только растет. Моя степень не потеряет силу, если я помогу другим девушкам понять, как стать аспирантками. Мне нравится снимать покров таинственности с этого процесса.