Ланг фигурировал в базе данных.

Семь лет назад он был обвинен в двух преступлениях сексуального характера. Первый случай был связан с мальчиком, за которым он присматривал в качестве няньки, а второй – с девушкой, которая жила в его блоке. В обоих случаях родители утверждали, что он приставал к их детям. Ланг не признавал себя виновным, а затем подал прошение, чтобы избежать условного и, возможно, даже тюремного заключения. В результате, его приговорили к пяти годам испытательного срока, приставили к нему наставника на год и повесили клеймо, которое останется с ним до конца жизни.

По данным полиции, его рост и вес соответствовал характеристикам убийцы.

Эйвери откинулась на спинку кресла.

Была уже почти полночь. Она чувствовала себя бодрой и готовой захлопнуть дверь за Джоном Лангом. Она подумала, что он вполне мог быть убийцей.

Радостная от того, что может поймать маньяка, Эйвери хотела поделиться с кем-то этой хорошей новостью. Как ни странно, первым на ум ей пришел Рей Хенли, но мысль о неловком разговоре поздней ночью с человеком, с которым она недавно познакомилась, остановила ее. О Финли не могло быть и речи, а капитан дал четкие указания по поводу беспокойства его, когда он находится дома.

Она подумала о том, чтобы позвонить дочери.

Последний раз они общались несколько месяцев назад и разговор нельзя было назвать удачным.

Вместо этого, Эйвери отправила ей письмо на электронную почту.

«Привет, – написала она. – В последнее время я много думаю о тебе. Хотела бы поговорить лично. Может пообедаем на выходных? В субботу? В нашем обычном месте? В полдень? Дай мне знать. Люблю тебя. Мама».

Все еще хотелось поговорить с кем-то и она позвонила в больницу.

Прошло несколько гудков прежде, чем сонный голос ответил:

– Алло?

– Рамирес, – начала она, – как дела?

– Черт, Блэк. Сколько сейчас времени?

– Почти час.

– Надеюсь, что-то хорошее, – пробормотал он. – Мне снился потрясающий сон. Я был в лодке посреди ясного синего океана. Ко мне пришла русалка и мы занялись делом.

– Вау, – произнесла Эйвери, понимая, что сейчас она не в том настроении, чтобы слушать, как он описывает свои сексуальные мечты.

– У меня есть отличная зацепка, – продолжила она. – Art for Life. Там работает человек по имени Джон Ланг. О нем есть запись в полиции. Обе девушки ходили на занятия в эту студию. Возможно, это наш парень.

– Я думал, Финли уже закрыл твое дело, – пошутил Рамирес. – Он сказал, что вчера подстрелил настоящего серийного убийцу.

– Финли не найдет маньяка в коробке из под хлопьев.

Рамирес рассмеялся.

– Он ведь действительно псих. Я слышал о старике, хранившем трупы в подвале собственного дома. Это дико. Я могу только предполагать о причастности некоторых лиц. Но никогда не знаешь наверняка.

– Как ты себя чувствуешь?

– Лучше. Я действительно хочу скорее выбраться отсюда и вернуться к работе.

– Знаю, но тебе стоит отдохнуть.

– Да-да, на самом деле, тут не так уж плохо, – произнес он. – У меня отдельная палата, хорошая кровать, оплачиваемый больничный и вполне приличное питание. Я беспокоюсь лишь о тебе. Имею в виду Финли. Ты чем-то насолила кэпу.

– Не знаю, я пока присматриваюсь. Если убрать фанатизм, расизм и весь этот мат, то он не такой уж и плохой. И мне бы хотелось начать понимать его.

Смех тут же прервал разговор.

– Эйвери, это слишком, – застонал Рамирес. – Надо быть осторожнее. Швы меня убивают. Да, он жесткий парень. Ирландец с юга. Он входил в состав D-Boy, ты знала? Они чуть не убили его, когда он перешел на нашу сторону. Видела его тату? Они по всему телу.

– Нет, случай пока не представился.

Рамирес фыркнул.

– Слушай, Эйвери, спасибо за звонок. Я немного устал, поэтому буду отключаться. Удачи с новой зацепкой. Я буду молиться за тебя.

Эйвери взяла пиво и пошла на балкон. По лунному небу были разбросаны быстро плывущие облака.

Она сделала большой глоток.

«Я возьму тебя», – подумала она.

Эйвери выпила две таблетки, чтобы уснуть этой ночью и завела будильник на 7:00. Art for Life открывается в 9:00, но она хотела подготовиться.

В 6:45 она проснулась сама, слегка не выспавшись, но уже вне себя от ожидания. Она оделась в свой обычный стиль, лишь поменяв цвета: в коричневые брюки и синюю рубашку на пуговицах. Эйвери считала, что синий – успокаивающий цвет, а ей сегодня требовалась именно спокойная обстановка. Она повесила рацию на пояс, а пистолет засунула в кобуру. Значок был прикреплен к пряжке.

Она посмотрела на зеркало.

По мнению большинства людей, Эйвери все еще выглядела проигравшей. Но все недостатки, которые видела она сама, это лишь несколько новых морщин, беспокойство в глазах и слабые волосы от постоянного осветления.

Надув губы и слегка пританцовывая, Эйвери улыбнулась своему отражению.

«Вот та девушка, которую я знаю», – подумала она.

Рано утром движение на Кембридж-стрит было слабым. Эйвери купила кофе и рогалик, а затем припарковалась чуть ниже, на противоположной от студии стороне. Ожидание было самой раздражающей частью ее работы и Эйвери приступила к нему.

Неожиданно Джон Ланг появился в зеркале заднего вида ближе к 8:30.

Он был худым и высоким, не совсем подходящим для маньяка на снимках. Все же пока это был единственный подозреваемый, а его походка напоминала Эйвери убийцу: то, как он переставлял ноги и двигал бедрами.

Достигнув офиса, Ланг открыл дверь.

Эйвери вышла из машины.

– Прошу прощения, – крикнула она через дорогу, – могу я поговорить с Вами?

У Ланга было неприятное лицо, редеющие светлые волосы и противные очки. Он сморщился на мгновенье, когда взглянул на Эйвери, затем зашел внутрь.

– Эй, – закричала Эйвери. – Полиция.

Она показала значок.

На лице Джона Ланга отразились удивление и беспокойство. Он неуверенно выглянул из окна. На противоположной стороне улицы два человека с кофе наблюдали, как Эйвери бежит в студию. Смирившись, Ланг взял себя в руки и открыл дверь.

– Магазин пока закрыт, – произнес он.

– Меня не интересует покупка картин.

– Чем я могу помочь, офицер?

– Я хотела бы поговорить с Вами о Синди Дженкинс и Табите Митчелл.

На его лице мелькнула озадаченность.

– Не припоминаю эти имена.