— Прошу прощения за опоздание! — Она сделала несколько шагов к столу и, как бы в растерянности, остановилась. За столом оставалась лишь пара свободных мест — в самом конце, а это ее категорически не устраивало.

Сразу же несколько мужчин вскочили со своих стульев, готовые уступить их ей, — посадить такую женщину в угол было бы верхом бестактности!

Благодарно кивнув всем им, Елена Андреевна выбрала место напротив и чуть в стороне от Вадима. Перед ней тут же появился чистый прибор, к ней потянулись руки, предлагающие закуски и напитки, нестройным хором зазвучали искренние комплименты. Елена Андреевна с улыбкой благодарила всех, кроме Вадима. Она вообще ни разу еще не взглянула в его сторону. Пока была только заброшена наживка, а чтобы рыбка крепко села на крючок, ее надо было подразнить, подергать. Этим Елена Андреевна и занялась. Она весело смеялась, сама часто острила, оживленно беседовала с соседями, но Вадима по-прежнему не замечала. Не раз он прямо обращался к ней, но она находила повод «не расслышать» его, переключившись в этот момент на другого собеседника.

Зазвучала музыка, начались танцы. Перед Еленой Андреевной сразу возникло несколько кавалеров, Вадим — в их числе. Она подняла голову и взглянула ему в глаза — тепло и одобрительно. Он подал ей руку, решив, что она выбрала его. Елена Андреевна улыбнулась ему и протянула свою руку навстречу. Но в тот момент, когда их пальцы уже должны были встретиться, она, по-прежнему мягко глядя ему в глаза, вложила свою руку в другую протянутую ей ладонь, даже не посмотрев в чью. Танцуя с шефом (рука оказалась его), она украдкой взглянула из-за плеча на Вадима. Тот был явно обескуражен и раздражен. Что ж, пока все шло замечательно!

Следующий танец он пропустил, даже не пытаясь ее пригласить, зато сразу после него подошел к ней и решительно сказал:

— Елена Андреевна, к вам просто не пробиться. Сделайте одолжение, подарите мне, пожалуйста, хоть один танец. А то, боюсь, так и придется уехать, не коснувшись вашей руки.

— Конечно, Виктор Юрьевич, с удовольствием, — намеренно ошиблась она.

— Вадим. Вадим Юрьевич, — с полупоклоном поправил он.

— Извините… У вас красивое и довольно редкое имя. А как будет уменьшительно? — изобразила рассеянный интерес Елена Андреевна. — Как вас называет жена… или любимая?

— У меня нет жены, — пожал плечами Вадим. — И любит меня, к сожалению, только налоговая инспекция…

Снова зазвучала музыка, и они пошли танцевать.

— Вы обворожительны, — промурлыкал ей на ухо Вадим.

Она лукаво прищурилась:

— Вы находите?

— Поверьте, я никогда еще не встречал такой совершенной красоты. («Неужели? А если вспомнить?» — подумала Елена Андреевна). У вас, наверное, миллион поклонников? Или больше?

Елена Андреевна опять подняла на него глаза и без улыбки, с некоторым вызовом ответила:

— Что вы, я ужасно одинока…

— В это невозможно поверить, — пробормотал Вадим и осторожно притянул ее ближе.

Она покорно поддалась, не противясь этому, наоборот — сама прижалась всем телом, дав ему возможность ощутить его тепло и упругость. Но ровно через секунду легко освободилась из его рук и, как ни в чем не бывало, капризно заявила:

— Нет, не хочу больше танцевать, хочу вина!

Они вернулись к столу и, сев рядом, подняли бокалы за новое знакомство.

— Елена Андреевна, а может, на брудершафт? — Он сидел, подавшись к ней всем телом, не сводя азартно сверкающих, чуть влажных глаз.

— Может быть… Но не сейчас, Вадим… Юрьевич, — кивнула в ответ Елена Андреевна.

Они выпили. От вина или от возбуждения его щеки порозовели, он словно помолодел и вдруг до боли напомнил ей того, прежнего Вадима. Ей мучительно захотелось прикоснуться к нему, провести ладонью по этим горящим щекам. Видимо, он что-то заметил в ее лице и потому придвинулся ближе. Елена Андреевна почувствовала, как его рука легла ей на колено. Она, прямо глядя ему в глаза, накрыла ее своей рукой и, прежде чем убрать, медленно провела ею по своей ноге выше, бесстыдно и ясно давая ему понять — да, она желает того же!..

После этого он уже не отходил от нее ни на шаг. Она опять сделала вид, что не замечает его. Подходила то к одной компании, то к другой — он всюду следовал за ней, пожирая глазами. Сомнений не было — рыбка сидит на крючке надежно, теперь ее можно тащить.

Елена Андреевна повернулась к Вадиму и молча посмотрела на него долгим пристальным взглядом. Потом подошла к уже слегка пьяненькому шефу попрощаться.

— Сергей Петрович, мне пора. До свидания.

Тут же рядом раздался голос Вадима:

— Да-да! И правда, пора… Елена Андреевна, вы позволите вас проводить?

Она неопределенно качнула головой и, не оглядываясь, пошла к выходу. Вадим кинулся следом.

Они вышли на улицу. Елене Андреевне вдруг захотелось плюнуть на все и уехать домой. На мгновенье затея с местью показалась ей глупой и недостойной. Но тут Вадим спросил:

— Нам куда?

Она взглянула на него, игриво улыбающегося, и сразу прежняя решимость сполна расквитаться с этим человеком вернулась к ней. Нет, сделана только половина дела, рыбку еще предстояло поджарить!

— Елена Андреевна, куда прикажете? — снова спросил Вадим.

«Да уж прикажу, не сомневайся!» — подумала она и отстраненно-задумчиво поинтересовалась:

— Вы где остановились, Вадим?

Он назвал гостиницу, довольно известную.

«Ну что ж, неплохо», — одобрила про себя Елена Андреевна и недоуменно подняла брови:

— Так едемте же…

Едва они вошли в номер, как Вадим обнял ее и попытался поцеловать. Но она отвернула голову и выскользнула из его объятий, подумав: «Э, нет. Оставим лобзанья на потом…» Строго взглянула на него и сказала с легким упреком:

— Экий вы быстрый, Вадим…

Елена Андреевна отошла к окну и, глядя на ночную Москву, в последний раз задумалась — а стоит ли доводить до конца ее план, так ли уж ей это необходимо?

Вадим понял ее слова по-своему и принялся быстро накрывать импровизированный стол: бутылка вина, бокалы, сок, конфеты… При этом он непрерывно что-то говорил, но Елена Андреевна не слушала его, думая о своем.

Наконец она решилась и, не повернув головы, деланно равнодушным голосом перебила его:

— Вадим, вы пойдете в душ первым?

…Она вышла из ванной, закутанная в полотенце, и подошла к кровати. Уже лежа, он призывно откинул край одела и протянул ей руку.

«Надо же — рыбка покорно лежит на сковородке, да еще и сучит от нетерпения плавничками, — усмехнулась она про себя. — Ну-ну, поерзай, поерзай…» Ей нравилось это новое ощущение полной власти над ним, и она давала себе возможность вволю им насладиться. «Не торопись, — говорила она себе, — только не торопись, ты столько этого ждала!»