Ему показалось, что она выглядит простовато — эти рыжие волосы, которые он раньше называл золотыми, эти прежде казавшиеся ему задорными веснушки, огрубевшие от работы руки! К тому же безвкусно одета.

Он с ходу заявил:

— Я ухожу.

Разумеется, Нелл ничего не поняла:

— Куда?

— На другую квартиру.

Ее нутро захолонуло. Она видела, что в Кермите появилось что-то новое, пугающее и странное. К тому же эти слова…

— Что случилось? Почему?

Нелл подумала, что, быть может, до Кермита дошли какие-то слухи о ней — мало ли на свете завистливых и злобных людей! В любом случае, это было неправдой: она никогда ему не изменяла и даже не смотрела на других мужчин. Вот уже два года, как она безоглядно и беззаветно принадлежала ему одному.

— Мои планы изменились. Нам придется расстаться.

Нелл заломила руки. Она вся дрожала. Ее лицо побледнело, и голос был напряженным и испуганным:

— Я тебя не понимаю. Что могло перемениться? Только утром мы были вместе.

— Я не хочу ничего объяснять. Просто прими это и все.

Должно быть, таким тоном он отдавал приказы солдатам, которыми командовал. Нелл подумала о том, что прежде не приходило ей в голову: на войне Кермит убивал людей. А в мирной жизни решил расправиться с ней.

Почувствовав, что ноги ее не держат, Нелл опустилась на стул.

— Я не могу принять то, что ты сказал. Дело в том, что я… беременна.

Его глаза сузились.

— Ты лжешь! Ты только что придумала это, чтобы меня удержать.

— Нет. Я догадывалась об этом еще неделю назад и окончательно убедилась сегодня, побывав у врача. Если не веришь, пойдем к нему вместе, и он подтвердит мои слова.

— Ребенок мой?

Нелл почудилось, будто ее ударили по лицу.

— Я забеременела во время твоего предыдущего отпуска. Можешь посчитать.

Кермит переступил с ноги на ногу, потом прислонился к косяку.

— И чего ты хочешь?

— Чтобы ты выполнил свое обещание. Я не хочу одна воспитывать ребенка.

— Тогда избавься от него. Твои фабричные подружки наверняка знают, что нужно делать. Если понадобятся деньги, я дам их тебе.

— За что ты так поступаешь со мной!

— Ты тут ни при чем, просто, как я уже сказал, мои планы изменились. Я зайду к тебе завтра и узнаю, что тебе удалось выяснить.

Ее тон был полон отчаяния и боли, а его — решимости и бессердечия.

Он ушел, оставив ее одну, и после ночи, проведенной в слезах, Нелл пошла на фабрику.

По дороге она думала о том, как же быстро все меняется в человеческой жизни. Еще вчера солнце омывало мир ярким светом, окружающее пространство казалось удивительно открытым, а ее сердце пело от радости. А сегодня из нее словно вынули душу, и все, что составляло ее счастье, рассыпалось прахом.

Когда в хорошую погоду над морем вставало солнце, внизу будто разверзалась огненная бездна; вода окрашивалась алым, оранжевым и золотым. Потом она делалась голубовато-опаловой, нежной, как шелк. Но сегодня небо застилали тучи, и цвет воды сгустился до черноты, она казалась ледяной. Внутри у. Нелл было так же мрачно и холодно.

Она понимала, что ей придется избавиться от ребенка: другого выхода нет. По-видимому, Кермит решил порвать с ней раз и навсегда, и Нелл чудилось, что она никогда не узнает, почему он так поступил.

На фабрике она обратилась к Сиене, которая, если верить словам Хлои, некогда попала в такую же беду.

Услышав вопрос Нелл, Сиена едва не рассыпала галеты.

— Ты же собиралась замуж!

— Да, но вчера мой жених заявил, что уходит от меня, и велел избавиться от ребенка.

— Но почему?

— Он отказался объяснять.

Сиена задумалась.

— Я слышала, Далтон бросал многих девушек. Ни с одной он не был так долго, как с тобой. Я полагала, что он взялся за ум и что его намерения серьезны. Может, он нашел другую?

— Так скоро? Еще утром он вел себя, как обычно, а в обед с порога заявил, что уходит.

— Он не мог узнать о тебе что-то дурное?

— Я не делала ничего плохого. Даже не смотрела на других парней! И он сам сказал, что дело не во мне.

Сиена сплела пальцы. В ее лице отразилось сомнение. Потом она нехотя призналась:

— Я знаю одну женщину, которая занимается такими вещами, только она дорого берет.

— Кермит обещал дать мне деньги.

Сиена кивнула.

— Только ты не должна никому ничего рассказывать — ведь такие операции запрещены.

— Клянусь, я буду молчать!

Хотя внешне Нелл держалась твердо, ее душа содрогалась от отчаяния и страха, сердце судорожно сжималось, а нервы были натянуты до предела. Зачем Кермит заставляет ее совершать нечто недозволенное, греховное, и это после того, как он сам убеждал ее ничего не бояться и уверял, что женится! Почему ее будущее должно зависеть от его воли и прихоти?

Когда Сиена дала ей адрес, Нелл решила убедить Кермита отправиться вместе с ней и подождать ее хотя бы снаружи. А когда он стал отказываться, напомнила:

— Когда-то я услышала от тебя такие слова: «Если мужчина нигде и никогда не проявлял героизма, то это вовсе и не мужчина». Разве это не трусость: отказаться помочь женщине, которая попала в беду по твоей же вине!

Кермит изменился в лице и скрипнул зубами, но в результате согласился с ней пойти.

Он сопровождал ее оба раза: первый, когда Нелл договаривалась с женщиной, а во второй — когда она пошла делать операцию.

Дул резкий ветер, валил мокрый снег. Нелл прятала озябшие руки в карманы. И она, и Кермит молчали, и это молчание было тяжелым. Нелл была поглощена тревожными размышлениями, а он втайне злился, мечтая, чтобы все поскорее закончилось. К тому же сегодня его ждало куда более приятное и важное событие: они с Мирандой собирались пожениться.

Женщина — миссис Пул — не понравилась Нелл. Было ясно, что она очень любит деньги (Кермит был сражен ее таксой) и равнодушна к своим пациенткам. Она не скрывала того, что думает об их распущенности, и держалась довольно грубо.

— Снимай панталоны и ложись, — сказала она Нелл, показав на кушетку. — И не вздумай кричать, чтобы не услышали соседи.

Нелл стояла в одном белье, и ее кожа покрылась пупырышками от холода и от страха.

— Будет больно?

Сверля ее своим острым взглядом, миссис Пул усмехнулась.

— А ты что думала: приятно, как и тогда, когда тебе делали этого ребенка?

Нелл напряглась. А ведь она хочет уничтожить уже зародившуюся жизнь! Самое страшное не остаться одной с малышом, а убить его. Как горевала ее мать об умерших братьях и сестрах, а что собирается сделать она? Пусть ею владеет страх перед будущим, пусть ее надежды рухнули, она справится.