— Вернемся в «Странник». Жара и ветер меня утомили. Давайте возобновим поиски вечером. Попробуем, как советовал Мстив, пройтись по ночным клубам.

Мужчины переглянулись. Озгуш сказал:

— До вечера еще много времени. Пусть каждый займется чем хочет в эти несколько часов.

Договорившись, кто куда отправится, все разошлись. Комда вернулась в гостиницу и заявила хозяину, что хочет принять ванну. Через полчаса в ее комнате уже стояла металлическая бадья, больше чем наполовину заполненная теплой водой. Женщина разделась, бросив запылившуюся одежду прямо на пол. Помедлив несколько мгновений, Комда решила вернуть себе прежний облик. Она трансформировалась и, подойдя к зеркалу, сделала завершающий шаг. Вытащила из глаз зеленые линзы.

Предвкушая удовольствие, она достала из сумки мыло, полотенце, шампунь и маленькую бутылочку с ароматическими маслами. Придвинув стул вплотную, она разложила на нем вещи, а масло вылила в ванну. В комнате сразу запахло цветами. Женщина потрогала рукой воду и, удовлетворенно кивнув, забралась внутрь. Она почти полностью погрузилась в воду и закрыла глаза. Из расслабленного состояния ее вывел тихий голос, который прошептал на ухо:

— Все в порядке?

Вздрогнув, она открыла глаза и увидела Озби. Мужчина стоял на коленях рядом с ванной, и его лицо было как раз напротив ее глаз.

— Что ты здесь делаешь?

— Зашел узнать, как ты себя чувствуешь. Дверь, кстати, была открыта.

Заметив, что она обеспокоенно взглянула назад, он добавил:

— Теперь закрыта.

Комда увидела, что он склоняется к ее лицу. Их губы встретились, и одновременно с этим женщина почувствовала, как его рука, погрузившись в воду, скользнула по ее плечу и, опустившись ниже, остановилась на груди. Мужчина, сломив сопротивление губ, проник в ее рот своим языком.

Она вдыхала горячий и чуть пыльный запах, исходивший от его волос и одежды, и чувствовала, что ее тело начинает жить отдельной жизнью. Исчезало ощущение жесткого контроля, к которому она так привыкла в последнее время. Озби целовал ее все крепче, а его рука продолжала свое путешествие под водой, гладя по груди, животу, пытаясь скользнуть меж плотно сжатых ног.

— Перестань, я больше не могу! Ты меня утопишь!

— Ты не этого боишься. Ты не хочешь становиться собой, боишься хоть на минуту ослабить контроль над эмоциями. Почему? Объясни.

— Озби…

— Ты не отталкиваешь меня, но и не даешь приблизиться. Что тебе мешает?

Она села в ванне и, набрав в ладони воду, плеснула в лицо, словно пытаясь смыть его поцелуи.

— Наверное, ты прав, и я боюсь опять начать этот путь от находки до потери.

— Лучше, конечно, убежать. Ты и мне подаришь браслет на прощанье?

Она быстро посмотрела ему в глаза и тут же отвела взгляд в сторону.

— Наивно было полагать, что ты вчера ничего не понял. Остальные тоже догадались?

— Збогги нет, а за командира не могу поручиться. Ты вовремя заставила старика леонида уйти. Еще немного — и он просто назвал бы твое имя. Но почему ты не хочешь, чтобы мы хоть что-то узнали?

— Боюсь, что это разрушит связь, возникшую между мной и экипажем. Сейчас я не могу рисковать.

— Ты стыдишься того, что совершила когда-то?

— Нет. Но вам будет сложно понять меня.

Комда взяла со стула мыло и начала намыливать руки. Озби понял, что она не хочет больше отвечать на его вопросы.

— Хорошо. Не будем говорить о прошлом. Позволь, я помогу тебе.

Комда помедлила, а потом, решившись, протянула ему мыло. Она знала, что этим подвергает себя пытке. Руки мужчины заскользили по ее телу, заставляя испытывать мучительное наслаждение. Озби, нежно гладя ее тело, чувствовал, как она вздрагивает от этих прикосновений. Ее глаза были полуприкрыты, в тщетной попытке скрыть желание, которое плескалось в их синеве. Мужчина тоже чувствовал, что в его теле бушует более сильный огонь, чем на улицах раскаленного Рокклифа. Он отложил мыло в сторону и стал снимать с себя одежду.

— В ванне найдется место для меня? Кажется, сегодня действительно очень жарко.

Она чуть подвинулась, и он погрузился в уже остывающую воду. Но это не охладило Озби. Ему стало еще жарче, потому что теперь Комда взяла мыло и провела им по его груди. Они продолжали пытать друг друга до тех пор, пока не поняли, что больше не могут сдерживаться. Озби вылил на себя кувшин с чистой и прохладной водой, стоящий рядом с ванной, но это уже не могло остудить его. Мужчина выбрался на пол и, оставляя мокрые следы, пошел за полотенцем. Потом, словно ребенка, достал из ванны Комду и, завернув ее в уже слегка влажную ткань, понес на кровать.

Комда проснулась, когда на улице уже начинало темнеть. Озби лежал рядом, а его рука все еще продолжала обнимать ее. Женщина пошевелилась и почувствовала, что и он не спит. Мужчина приподнялся и заглянул ей в глаза. Комда нежно провела по его лицу кончиками пальцев.

— Я так долго ждала тебя.

— А я все время мучился от мысли, что не нужен тебе. И так хотел тебя, что иногда даже боялся посмотреть в твою сторону.

Она тихо рассмеялась и поцеловала его. Потом посмотрела в окно и сказала:

— Уже вечер. Нужно вставать. Мы собирались сегодня посетить несколько ночных клубов.

— Я спрашивал у хозяина гостиницы. Здесь, в городе, есть только два клуба, где собираются существа, подобные нам.

— Тогда с них и начнем.

Комда легко встала с кровати и подошла к своей сумке. Она наклонилась и стала искать одежду, в которой собиралась идти. Озби продолжал лежать и смотреть на нее.

— Почему ты не встаешь?

— Боюсь, что все, что было, окажется сном, и ты исчезнешь.

— Если будешь продолжать лежать, точно исчезну. Вот только найду брюки. Совсем раздетой исчезать не хочется.

Озби рассмеялся и встал. Его одежда лежала на полу рядом с ванной. Вода давно уже остыла, но сохранила нежный аромат цветов. Он быстро оделся, а когда повернулся, увидел, что Комда уже готова. Черная обтягивающая кофта и брюки делали ее стройную фигурку еще тоньше.

Она опустила лицо и сосредоточилась. Озби понял, что сейчас произойдет. Комда трансформировалась в невысокую рыжеволосую женщину, облик которой, как маску, носила на этой планете. Она потянулась за линзами, когда Озби сказал:

— Не надевай их, если можешь. В темноте трудно определить цвет глаз. Никто не заметит, что он у тебя изменился.

— Но почему?

— Когда я смотрю на тебя в этом облике, ты кажешься мне совсем чужой. Пусть хоть что-нибудь останется прежним.

— Хорошо, пусть будет так, как ты хочешь.