– Ты права. Но ведь иногда случаются и серьезные неприятности. Болезни близких людей, например. Как в таком случае сохранять этот самый позитивный настрой?

– Ну да, это уж такое дело, что радоваться нечему. Но, может, чем убиваться, лучше думать о том, что ты делаешь все для того, чтобы облегчить страдания своего близкого человека? – Лика посмотрела вверх, в бездонное голубое небо, словно бы желая там обнаружить еще парочку аргументов. – Ведь всегда можно что-то сделать, помочь, отвлечь и…

Она запнулась.

Потому что подумала – сейчас Андрей ей возразит: а если речь идет не о болезни близких, а об их смерти? Тогда чему радоваться-то? Что они ушли к богу? На небе, возможно, хорошо; только земля после такого горя становится адом для близких покойного. Хотя, наверное, можно вспомнить о том, что все люди смертны; умирать страшно, но после того, как все уже случилось, самое страшное, видимо, остается позади. Эти доводы, конечно, от отчаяния, они малоубедительны. Но, может, лучше пытаться хоть как-то выбраться из пучины горя, чем просто утонуть в ней?..

А затем Ликины рассуждения прервал появившийся на пляже немец.

Он приближался быстро, почти бежал.

И по его виду сразу же стало ясно: что-то произошло! Ганс Винкельман выглядел очень расстроенным. Он нервно дергал ногами, вытряхивая попадавший в сандалии песок; скрестил на груди руки, его плотно сжатые губы казались тонкой ниточкой, прилипшей к подбородку.

Сердце Лики тревожно екнуло: неужели неприятности продолжаются? Ну что еще стряслось, ведь лимит всех проблем ими уже давно выбран до дна?!

– Все твои эмоции написаны на лице. Успокойся. – Андрей встал с шезлонга, протянул ей полотенце. – Набрось это на плечи. Или майку надень, иначе ты сгоришь. Кстати, как насчет твоей теории – уметь видеть плюсы в каждой ситуации?

– С теорией у меня всегда все в порядке, – пробормотала Вронская, натягивая футболку. От соприкосновения с тканью плечи противно заныли. – А вот с практикой – не очень.

Ганс еще издалека заорал во все горло:

– Там Сергей на дорожке лежит! Ему плохо! А еще он говорит, что обнаружил труп Эмилии! Но я лично никакого трупа не видел. Да и кому нужен этот тощий французский цыпленок?!

Кому нужен?

Немец ведь сам ответил на этот вопрос!

К сожалению – убийце, как выяснилось…

Эмилия совсем недавно в очередной раз предупреждала: на острове кто-то есть, возможно, не все грабители вернулись на материк. А еще она говорила: недавние неприятности провоцируют на мерзкие поступки всех присутствующих, пробуждают в них все низменное, что скрывается в глубинах их душ.

Как обычно, к ее словам никто не прислушался…

«Почему-то мне кажется, что Эмилия мертва, никакой ошибки тут нет, – уныло рассуждала Вронская, семеня за мужчинами, широко и быстро шагавшими вперед. – Я вспоминаю наш последний разговор. У нее на лице было такое странное выражение… Как будто она хочет открыть мне нечто важное, но чего-то опасается, боится… Она явно знала больше, чем решилась сказать мне – тихонько, по-французски. Какая же я идиотка! После обеда мы с Андреем вызвались чинить лодку. Эмилия заявила, что останется и уберет посуду. Должно быть, убийца ее подкараулил, когда она возвращалась из ресторана в свой домик… Хотя зачем понадобилось убивать француженку? Разве что она стала нежелательным свидетелем какого-то события…»

– Мой виски! Он пьет мой виски, пока я бегаю за помощью, – возмутился Ганс, гневно указывая на сидевшего на дорожке Сергея. – Да вы только посмотрите на него! А ведь он даже не спросил, можно ли выпить мое спиртное! Причем Сергей не воспользовался стаканом. Никакой гигиены!

Танцор и правда вовсю прикладывался к бутылке. Похоже, он быстро сообразил: хозяин горячительного напитка в гневе, продолжения банкета не будет. Поэтому надо ловить момент, и он лихорадочно отпивал все новые и новые глотки.

Белоснежные камни были так обильно забрызганы кровью, что Вронскую затошнило.

По лицу Сергея расплывалась пьяная улыбка:

– Ребята, как здорово, что вы пришли! А я тут за помин души Эмилии пью… Нехорошо это – человек преставился, а помянуть-то его и некому. Этот немец, гад, разорался, вискаря ему жалко! Да уж конечно, он-то о ее труп не спотыкался! Как вспомню – мороз по коже. Я иду, она лежит, а в груди – нож!

– Какой нож? – машинально переспросила Лика, оглядывая кровавые пятна. В одном месте они явно были смазаны и напоминали следы волочения тела. Такие следы она видела, когда выезжала «на труп» вместе с приятелем, следователем Владимиром Седовым, стремясь собрать как можно более точную «фактуру» для своих детективов.

– Обычный нож, кухонный. Я им сегодня ветчину резал, когда мы обед готовили.

Последней подробности очень «обрадовалась» подступившая к Ликиному горлу тошнота.

«А ведь я тоже резала хлеб к общему столу, и, может быть, этим ножом и зарезали Эмилию и…»

Лика судорожно сглотнула и глубоко-глубоко задышала.

Попытка успокоиться получилась не очень успешной. Голова ее гудела, перед глазами мелькали черные «мушки».

Мучительно хотелось вернуться назад, в недавнее прошлое.

Всего лишь полчаса тому назад жизнь была прекрасна – со всеми ее красками, звуками и запахами, с нелепыми философскими теориями, нежными взглядами.

И вот какое-то ничтожное мгновение все резко изменяет.

Кровь, страх, ужас…

Как насчет ее собственных рассуждений? Умения видеть хорошее в любой ситуации?

Нет, теория и практика – это абсолютно разные категории!

Так и хочется простонать: «Перезагрузите эту игру! Верните меня на прежний уровень…»

– Не грызи себя, – мягко сказал Андрей, приобняв Лику за плечи. – Кто знал, что так случится… Ты видишь, кровавые следы ведут куда-то вперед. Пройдем посмотрим. Надо выяснить, что же все-таки произошло? Может, Эмилия ранена и пытается добраться к людям, на помощь позвать? От Сереги, сама видишь, толку мало. Он, как кровинку увидит, сразу хлопается в обморок – тонкая натура!

– Мне кажется, Эмилия мертва, – пробормотала Вронская, печально вздохнув. – Ближайшее бунгало, где остановились Кристина и Салах, расположено в паре метров от места происшествия. Но видишь – кровавые следы ведут в противоположную сторону? По дороге Ганс успел рассказать нам: он сбегал в ближайший домик, там никого не оказалось – Кристины и Салаха не было в номере. Однако Эмилия вряд ли это знала… Ее убили, убили! Мы видим следы волочения тела: это не обессиленная Эмилия ползла за помощью, а убийца пытался спрятать труп!

– Разберемся. – Андрей отодвинул Лику назад и первым зашагал по газону, инстинктивно пытаясь прикрыть ее от возможной опасности.

Дорожка из капелек крови указывала путь, по которому убийца тащил женщину.

Сначала преступник пересек газон, потом еще одну дорожку, затем выбрался к морю. Но не на пляж, предназначенный для туристов, а на ту часть прибрежной полосы, где имелись небольшие хозяйственные постройки. Было видно, что уборка в этой части острова проводилась менее тщательно – на белоснежном песке возвышались кучки водорослей.