Он вышел из машины и направился к третьему дому с правой стороны, перед которым хмуро взирал на пришельцев мужчина лет шестидесяти в застиранной футболке, сжимавший в одной руке пульт от телевизора, а в другой — банку пива.

До д’Агосты вдруг дошло, зачем Пендергаст взял для поездки машину жены.

— Простите, сэр, — сказал агент. — Позвольте поинтересоваться, знаком ли вам этот автомобиль?

— А пошел бы ты в задницу, — буркнул мужчина и вернулся в дом, хлопнув дверью.

Д'Агоста поддернул брюки и провел языком по губам.

— Может, выволочь этого козла обратно?

— Незачем, Винсент. Вот и наша добыча. — Пендергаст повернулся и посмотрел на ресторан. Из кухни вышла пожилая толстуха в легком домашнем платье и остановилась на крыльце, рядом со стайкой пластиковых розовых фламинго. Водной руке у нее был журнал, в другой — сигарилла. Женщина щурилась на Пендергаста через старомодные очки-капельки.

Пендергаст и д’Агоста вернулись к ресторанчику. Толстуха, не меняя выражения лица, смотрела, как они приближаются.

— Добрый день, мэм, — с легким поклоном сказал Пендергаст.

— И вам добрый.

— Не вы ли, случайно, хозяйка этого прекрасного заведения?

— Возможно, — ответила она, глубоко затягиваясь сигариллой в белом пластмассовом мундштуке.

Пендергаст махнул рукой в сторону «Порше».

— А не приходилось ли вам, случайно, видеть эту машину раньше?

Сквозь захватанные стекла очков толстуха внимательно поглядела на автомобиль.

— Возможно, — повторила она.

Наступило молчание. Соседние двери и окна начали захлопываться.

— Какое упущение с моей стороны, — сказал вдруг Пендергаст. — Отнимаю ваше бесценное время без всякой компенсации. — Он протянул женщине двадцатидолларовую купюру, словно по волшебству появившуюся в его ладони.

К удивлению д’Агосты, толстуха выхватила бумажку из пальцев агента и сунула между своих не слишком упругих, но еще пышных грудей.

— Я видела ее три раза. Мой сын был помешан на таких заграничных тачках. Он у меня продавал прохладительные напитки. Погиб несколько лет назад — попал за городом в аварию. Когда он первый раз увидал эту тачку, чуть умом не двинулся. Заставил нас все бросить и бежать любоваться.

— А водителя вы помните?

— Молодая женщина. Хорошенькая такая.

— А что она заказала — тоже помните?

— И не забуду. Молочно-шоколадный коктейль. Сказала, что для того и приехала — аж из Нового Орлеана. Это за коктейлем!

Опять настала тишина, теперь совсем ненадолго.

— Вы сказали — три раза, — напомнил Пендергаст. — Расскажите про последний.

Его собеседница опять глубоко затянулась, припоминая.

— Сначала она пришла пешком. Проколола покрышку.

— У вас, мэм, прекрасная память.

— Говорю же — такую машину, да и женщину, не позабудешь. Мой Генри угостил ее бесплатно коктейлем. Потом она приехала и разрешила ему посидеть за баранкой… прокатиться не дала, сказала — торопится.

— Так, значит, она куда-то ехала?

— Сказала, что уже давно нарезает круги, не может найти поворот на Де Сото.

— Де Сото? Не знаю такого города.

— Да не город, я вам толкую про национальный заповедник Де Сото. На чертовом повороте как не было, так и нет указателя.

Если Пендергаст и взволновался, он этого не показал, а вяло, расслабленно поднес женщине зажигалку, когда она решила закурить еще сигариллу.

— Значит, она направлялась именно туда? — спросил он, убирая зажигалку в карман. — В заповедник?

Толстуха вынула сигариллу изо рта, пожевала губами и опять сунула мундштук в рот, словно гвоздь забила.

— Не-а.

— А могу я узнать — куда?

— Дайте подумать… Столько времени прошло. — Ее прекрасная память, казалось, ослабла.

Появилась другая двадцатка — и так же быстро исчезла в том же самом месте.

— Санфлауэр, — сказала женщина.

— Санфлауэр? — переспросил агент.

— Санфлауэр, штат Луизиана. Повернуть на Богалусу, не доезжая до болот. — Она показала направление.

— Весьма вам обязан, — поблагодарил ее Пендергаст и повернулся к лейтенанту: — Винсент, не будем терять время.

Они устремились к машине, а женщина крикнула вслед:

— Когда проедете старую шахту — сверните направо!

Санфлауэр, штат Луизиана

— Уже выбрали, мальчики? — спросила официантка.

Д’Агоста бросил меню на стол.

— Зубатку.

— Жареную, запеченную, на гриле?

— Наверное, на гриле.

— Прекрасный выбор. — Она сделала пометку в блокноте и повернулась к Пендергасту: — А вам, сэр?

— Буайбесс из сома, пожалуйста. Только без кукурузных клецек.

— Как пожелаете. — Она сделала еще одну пометку, эффектно развернулась и, виляя бедрами, убежала на кухню.

Д’Агоста вздохнул и отпил пива. День был долгий и тяжелый. Санфлауэр оказался городком с трехтысячным населением; с одной стороны к нему примыкали дубовые леса, с другой — обширное кипарисовое болото под названием Черная Топь. Городок был ничем не примечательный: облезлые домишки за штакетными оградами, давно не чиненые тротуары и повсюду на крылечках — рыжие енотовые гончие. Трудящийся городишко — заскорузлый и обветшалый, отрезанный от внешнего мира.

Путешественники остановились в единственной городской гостинице и отправились каждый сам по себе — узнавать, для чего Хелен Пендергаст совершила трехдневное странствие в это затерянное местечко.

На въезде в Санфлауэр полоса везения кончилась. Пять часов д’Агоста попусту ходил по городу: кругом равнодушные лица и пути, ведущие в тупик, — ни торговцев картинами, ни музеев, ни частных коллекций, ни исторических обществ. Никто не помнил Хелен Пендергаст — все равнодушно скользили взглядами по фотографии, которую показывал д’Агоста. Даже автомобиль не пробудил у горожан никаких воспоминаний. И, как выяснилось, Джон Джеймс Одюбон никогда не бывал в этой части штата Луизиана.

За ужином в небольшом гостиничном ресторанчике д’Агоста чувствовал себя почти таким же опустошенным, как незадолго до этого — Пендергаст в своем темном кабинете. Словно под стать настроению лейтенанта чистое небо затянули грозовые тучи — того и гляди, начнется буря.

— По нулям, — сказал он в ответ на вопрос Пендергаста и описал ему свои утренние похождения. — Наверное, толстуха ошиблась. Или пудрила мозги, чтобы урвать вторую двадцатку. А у вас как?