— Кто?

— Кассия.

— Сучка старая, — процедила волшебница, сжав кулаки до хруста, а потом быстро скомкала лист бумаги, бросив его в камин. Розовое пламя быстро лизнуло свою жертву, но разжечь настоящий огонь не смогло. Оно лишь для красоты. — Когда и где быть?

— Через час. В ремесленной слободе. В этом письме подробные инструкции, — продолжила посланница, достав из-за пазухи свиток с заговорённой сургучной печатью, и протянув его волшебнице.

— Слобода большая.

— Подопечные приметные, — в первый раз улыбнулась какой-то неведомой шутке чёрная гостья.

— Кто они? — зло поглядев на посланницу, спросила Лукреция да Бэль, городская записная ведьма.

— Хаулмари…

Лукреция сидела на грубо сколоченной из свежих досок скамье у мастерской халумари, глядя, как те возятся с большим странным зеркалом. Оно было тёмное, с сине-фиолетовым отливом, и состояло из множества чешуек. К зеркалу тянулись длинные жилы, продетые в дырочки на боку большого, обитого медью сундука. Сундук вчетвером вытаскивали, такой он тяжёлый был. Что это, колдунья понять не могла, а полупризраки говорили на своём языке, немного грубым с его звонким «Р» и частым шипением, непохожим на обычное «Ш». Ещё в нём было много букв «А».

Переговаривались они тихо, и в голосах слышались досада и сожаление. Но это как раз и не удивительно. Пожар в стеклодувнях Галлипоса коснулся и их халупы. По углам давно шептались, что жадная Да Кананем, имея свои мастерские, хочет расширить поставки поставщицей бутылок и оконных стёкол во всём королевстве, а вольные гильдии этого города как кость в горле. Графиня хотела добиться беспошлинной торговли, а когда совет отказал, была в ярости. Так что, когда Лукреция увидела кучу углей вместо домов, ни на зёрнышко не удивилась.

Её сейчас больше занимали новые спутники и тот свиток, что доставили с магистрата. И всё-таки Кассия — старая блохастая сука. Пока Лукреция будет в странствии, перехватит всех покупателей.

Волшебница зло стиснула ремешки своей дорожной сумки, в которой едва-едва уместились колдовские принадлежности, сменные нательные и ночные рубахи, а также туалетные и столовые принадлежности. Даже пришлось оставить запасные туфли. Котелок в походе важнее.

Да, спутники.

Лукреция быстро глянула на вооружённых охранниц. И если мечница в темно-зелёной бригантине была смутно знакома, ибо часто ошивалась на рынке, предлагая в услугу свой двуручник, то вторая её занимала несколько больше. Храмовница не прошла посвящение, и судя по амулетам, вплетённым в косы, на самых последних годах обучения. Раньше таких топили, как щенков с изъяном, а сейчас запечатывают внутреннего зверя и выпускают в люди. Но в этом заслуга магистрата. Стремясь смягчить вражду, совет магесс сам предложил свои услуги. Воительницы богинь и богов вынуждены были пойти на поводу общественного мнения и создать видимость перемирия, ибо гибель учеников плохо влияет на репутацию, ведь никому не хотелось отдавать детей на обучение, если имелось хоть зёрнышко возможности, что его ожидает участь бешеной собаки. А орденцы тоже люди. Им тоже хочется, чтоб чада могли пойти по стопам матерей. Не одно десятилетие ушло на то, чтоб приучить орденских кормиться с руки. Разве что старая гвардия, вроде яростной Клавдии или бешеной Ларисы, держится за прежние нравы, где каждая магесса — враг. Но скоро и они уйдут в прошлое.

И всё же, волшебнице хотелось взглянуть, что за зверь запечатан в душе храмовницы, и насколько надёжно это сделано. Не хотелось бы очутиться лицом к лицу с ночным кошмаром любой чародейки — спущенным с поводка неуправляемым чудовищем. Ещё на слуху была кровавая Элеонора. Десятилетняя девочка порвала в клочья шестнадцать магесс, прежде чем подоспевшие воительницы Агнии ткнули носом в землю дитя, потерявшее человеческую суть. А ведь просто упустили миг срыва, и не успели запечатать порченую.

Тем временем старейшина подошёл к халумари, юному и даже вполне приятному на мордашку и одетому, по благоличию десятилетней давности. Если бы имелась ещё и серьга в ухе, то точно можно подумать, что ему лет триста. Никакого вкуса в одежде, совсем как у глухих провинциалов. Он, конечно, может сослаться на приверженность традициям, но пусть боги покарают того, кто эти традиции придумал. Он словно пугало с вещами из дедушкиного сундука.

Пока волшебница разглядывала этого полупризрака, старейшина принялся что-то ему разъяснять, показывая на обоз и загибая пальцы. Голубоглазый юнец кивал в ответ и несколько раз бросил взгляд на Лукрецию, словно речь заходила о ней. А когда юнец перешёл на шёпот и кивнул в сторону храмовницы, старейшина сперва застыл с раскрытым ртом, а потом со смехом хлопнул ладонью по плечу собрата и повешал на шею что-то вроде амулета…

* * *

— Юра, — позвал меня Сан Саныч, — подь сюды.

Я поглядел на магессу, которая недовольно поглядывала на нас, и подошёл поближе.

— Да, шеф.

— Смотри, — начал начальник, — там, в фургоне, два мешка картошки, ящик помидор, мешок морковки, мешок кукурузы в початках, ящик спелого подсолнуха и десяток бутылок растительного масла, — он рассказывал, таким тоном, словно я ребёнок, которого отправляют в школу, и чтоб не забыл сменку, не порвал форму и не потерял учебники. — Просто приедешь, поклонишься старой баронессе. В общем, веди себя как купцы в сказке про царя Салтана. Ой вы гости-господа, вы откуда и куда. Старушка хоть и невысокого титула, имеет очень много крепостных и большие пахотные земли. Владеет десятком мельниц, собственный замок с очень большой стражей. На неё работает почти две тысячи человек. Политикой она не увлекается, иначе давно бы маркизой стала. Будь просто очень вежлив. Немного и для тебя положил полезностей. Под скамьёй возницы мешок.

— Сан Саныч, может всё же кто-то более подготовленный? Я в этом ни в зуб ногой, — скривился я, заметив, как магесса брезгливо поморщилась, глядя в мою сторону. Словно на дурачка сельского.

А баронесса, то есть местная военнообязанная помещица, действительно влиятельна в региональном масштабе. Каждая десятая хлебная корочка в сорокатысячном Галлипосе — с её полей. И две тысячи работников — это очень много. Для сравнения во времена начала правления Ивана Грозного, что принято за точку хронологического сравнения с Реверсом, наш Новгород имел тридцать тысяч жителей, что примерно сопоставимо по времени с реалиями Реверса. В это же время на Земле на поле боя правят терции и стрельцы. Это пик развития рыцарства и начало массового внедрения огнестрельного оружия, пока ещё уступающего по огневой мощи арбалетам и лукам. Столетием позже их сменят мушкетёры и лёгкая мобильная кавалерия. Столетием позже д’Артаньян будет спасать подвески Анны Австрийской, но пока в смежном времени Колумб только-только открыл Америку, испанские конкистадоры спешат в Новый Свет.

Здесь же ещё великих географических открытий нет. Слегка запаздывают, но они не за горами. Дело только в оснащении флота. Он тоже малость опаздывает, держась на галерах. Местная Леонардия да Винчия только скончалась, если, вообще, была. А если и была, то наверняка великой волшебницей. Реверс был во власти своеобразного позднего Средневековья. И да, Иван Грозный родился позже смерти великого Леонардо.