Фениксиец уселся на табуретку, положив ногу на ногу:

– Я предлагаю вам сделку.

– Я не торгуюсь с убийцами, – холодно парировал генерал.

– Вы меня выслушали, когда я утверждал, что уже не важно, кто я на самом деле?

– Кажется, да.

– Вы меня слушаете сейчас, когда я утверждаю, что избран Волнами, чтобы разрушить Харонию?

Дан-Хан едва удержался, чтобы не улыбнуться:

– Я слышал, Януэль, но я вам не верю.

– Почему?

– Почему? – повторил он, нахмурившись.

– Генерал, – вмешался Сол-Сим, – довольно с нас этого маскарада!

Он хлопнул в ладоши, подзывая улан, стоявших по обе стороны от дверей.

– Стража, хватайте его! – приказал он, указывая на Януэля величественным жестом.

Имперские уланы подались вперед.

– Не двигаться! – загремел генерал.

Они тотчас остановились и вернулись в положение «смирно».

Генерал повернулся к Сол-Симу:

– Эти солдаты подчиняются только мне. Я составил акт о капитуляции и, следовательно, обязался дождаться захода солнца. – Он вновь повернулся к Януэлю, лишив Сол-Сима возможности протестовать: – Слушайте меня внимательно. Я хочу услышать четкий ответ, фениксиец. Намерены ли вы отдать имперским властям ключи от этой Башни и сдаться в плен?

– Нет, – последовал спокойный ответ.

– Превосходно. В таком случае мы вернемся в сумерки.

– Не спешите, генерал, – удержал его Януэль. – Вы не выйдете отсюда прежде, чем я смогу…

– Прежде чем что, молодой человек? – прервал он его мощным голосом. – Вы осмелитесь приказывать мне?

Он остановился на полпути к выходу, обернувшись. Рядом с ним был Сол-Сим, пытавшийся взять себя в руки, его ярость выдавало трепыхание перьев у него на шее. Коммерсант прятался за шеренгой улан, а Эшел-Он безмятежно обмахивался своей шляпой. Он, казалось, не имел желания отправиться вслед за генералом и спокойно обратился к фениксийцу:

– Януэль, вы настаиваете на том, что вы посланы Волнами, не так ли?

– Это чистая правда.

– Допустим… но у вас есть доказательства?

– Вам нужны доказательства?

– Возможно… Позвольте мне вкратце изложить положение дел. Сегодня ночью один из ваших подмастерьев явился просить от вашего имени проведения… совета, назовем его так. На этом совете требовалось присутствие влиятельных лиц, уполномоченных на имперском уровне ответить на любые ваши заявления. Вы, конечно, понимаете, что для нас было неожиданностью узнать, что вы хотите предстать перед имперской делегацией, тогда как логика ситуаэтого не требует. Ситуация, согласитесь, очень проста. Вы убили императора и скрылись, найдя убежище здесь, у Мэтров Огня. После этого имели место весьма любопытные происшествия: этот Феникс – подозреваю, что именно ваш, – сражался на вершине Башни, стараясь отбросить Темную Тропу, распространявшую зловоние на весь квартал. Теперь я скажу вам все, что об этом думаю и что, по моему мнению, из этого следует. Я расположен выслушать вас, ибо я, в отличие от некоторых, не допускаю возможности умышленного убийства императора. Многие пожелали ограничиться фактами. Я же хочу вникнуть в них и узнать, почему вы его убили… Я также хочу понять, почему вы предпринимали самые рискованные действия, чтобы ускользнуть от имперских властей, а под конец нашли убежище здесь, в этой Башне, что неизбежно завело вас в ловушку. Вы же могли остаться в надежном укрытии или вообще исчезнуть! – Он с трудом распрямился и водрузил на голову свою шляпу. – Я не единственный, кто хотел бы понять, – продолжил он. – В империи поднимаются недоуменные вопросы, и они все множатся… Известно ли вам, что солдаты ходили в Башню Седении, чтобы выведать обо всем этом побольше? Вы очень скрытны, Януэль, и необходимо рассеять тени, которые вас окружают.

– Я дитя Волн, – вздохнул Януэль. – Они принесли себя в жертву и соединились в одном теле, в теле моей матери, чтобы дать жизнь человеку, который сумел бы укротить Желчь и держать ее в узде. Я родился на поле битвы и рос среди солдат, на дорогах войны. Харонцы выслеживали нас, пока наконец не настигли. Мне удалось скрыться в Седении, так я стал фениксиицем. Я ничего не знал о природе крови, которая течет в моих жилах, до того дня, когда император, остановив на мне свой выбор, призвал меня возродить его Феникса. Я оказался перед лицом одного из Хранителей Истоков, подобного тем, чей прах наполняет реку Пепла. Мои силы были разбужены – силы, о которых я не подозревал и которыми не умел управлять. Император мертв… Мое бегство преследовало одну-единственную цель: повиновение своим, воссоединение с материнской лигой, где я оказался бы среди Мэтров Огня, которые одни способны были понять то, что случилось. Лишь они знали, что мне следовало делать…

– Почему же вы не рассказали нам все это прежде? – спросил Эшел-Он, подходя ближе.

– Вы стали бы меня слушать? – возразил Януэль, глядя ему прямо в глаза. – Вам нужен был виновный. Вы осудили бы меня не рассуждая, просто чтобы удовлетворить гнев народа.

– Этот человек обладает святотатственной властью, – прошипел жрец. – Он должен быть передан в руки служителей священного культа и казнен…

Сол-Сим напряженно восстанавливал в памяти речи Коорты, старой жрицы. Она сгорала от желания заполучить фениксийца, приблизиться к носителю этой могущественной власти и, безусловно, отыскать способ присвоить ее.

– Моя власть распространяется только на Феникса Истоков, – сказал ему Януэль.

Это чудесно, мой мальчик… – признал опекун. – По правде говоря, я только сейчас начинаю представлять себе открывающиеся возможности. И если вы по несчастью, сказали правду, мне страшно подумать чем может обернуться для империи ее вмешательство в это дело. Знаете ли, я любил императора и охотно предложил бы взамен его жизни свою в тот день, когда императора поглотило пламя Феникса. Однако… однако в данную минуту я испытываю странное чувство, – он посмотрел фениксийцу в глаза, – как если бы его смерть явилась жертвоприношением, как если бы именно этот великий монарх был предназначен для того, чтобы обнаружить исключительные возможности вашей власти.

Надолго установилась тишина. Стало слышно потрескивание фитиля, который затем угас. Януэль почувствовал, что генерал сверлит его своим стальным взглядом, и угадал замешательство коммерсанта, колеблющегося между утробным страхом и восхищением, которое внушили ему речи фениксийца.

– Человек воды и огня, – бормотал про себя Дан-Хан. – Человек Волн и Феникса. Что за странный парадокс…

– Януэль, – вновь сказал Эшел-Он, – если, вернее… что нам следует сделать в случае, если бы мы вынуждены были вам поверить?

– Империя должна помочь мне добраться до Каладрии, – ответил он.

– Те, кто правит страной, смогли бы понять это, но не народ…