Возможно… возможно, он станет настоящим живописцем. Конечно, не таким, как сэр Энтони и Ребекка, но достаточно приличным, чтобы удовлетворить свое честолюбие.

Надежда на новое будущее наполнила Кеннета самыми противоречивыми чувствами. Он ощущал себя юношей, которому все по плечу.

Внезапно Кеннет вспомнил, что привело его в дом Ситона: он появился здесь с целью выяснить обстоятельства загадочной смерти жены художника. Судьба распорядилась так, что дочь подозреваемого предложила ему осуществить мечту всей его жизни. Принять ее предложение, а самому в это время пытаться уничтожить человека, которого она любит больше всего на свете, – бесчестно, но, видит Бог, отказаться от столь заманчивого предложения выше его сил.

Кеннету впервые пришла в голову мысль расторгнуть договор с лордом Боуденом. Вне всякого сомнения, тот, придя в ярость, немедленно отнимет у него поместье, но с этим можно смириться ради исполнения самой заветной мечты. Он может продолжать работать секретарем сэра Энтони и все свободное время посвятить освоению техники живописи. Когда же он научится писать маслом, то сможет зарабатывать себе на жизнь, создавая портреты. Многие хотят иметь свои портреты, но не всем по карману заказывать их у сэра Энтони. Человек, привыкший к армейской жизни, сможет прожить без особой роскоши, а ведь ему не так уж много и надо.

А как же Бет? Он несет за нее ответственность. У него нет права строить свое счастье, забыв о сестре. Сам он может жить впроголодь, но Бет заслуживает другой участи.

Вспомнив о сестре и ее несчастной судьбе, Кеннет стиснул зубы. Нет, он не может позволить себе расторгнуть договор с лордом Боуденом, так же как и не может отказаться от предложения Ребекки давать ему уроки живописи. Придется оставить все как есть и уповать на Бога, что все сохранится в тайне. А потом выяснится полная невиновность сэра Энтони в гибели своей жены. Кеннет молил Бога об исполнении своих желаний, хотя надежды на это почти не было.

Прежде чем подняться в мастерскую Ребекки, Кеннет решил зайти в свой кабинет, чтобы покончить с делами. К своему удивлению, он застал там сэра Энтони, стоявшего перед портретом жены со стаканом в руках, в котором, как выяснилось позже, был бренди.

Увидев вошедшего Кеннета, сэр Энтони оторвал взгляд от портрета и задумчиво произнес:

– Сегодня исполнилось двадцать восемь лет с того дня, когда я впервые встретился с Элен.

Язык сэра Энтони слегка заплетался, и это наводило на мысль, что стакан с бренди в его руке был далеко не первым.

– Трудно поверить – ее больше нет с нами.

– Леди Ситон была настоящая красавица, – сказал Кеннет, притворяя за собой дверь. – Ваша дочь очень на нее похожа.

– Внешне – да, но у Ребекки мой характер. – На лице сэра Энтони появилась невеселая улыбка. – Я бы даже сказал, у нее характер моего старшего брата. Представляю, как разозлился бы Маркус, узнай он об этом.

– Я и не знал, что у вас есть брат, – сказал Кеннет в надежде выяснить причины семейной распри.

– Маркус – барон, и очень чопорный. Он не одобряет моей профессии. Он возражал против этого с самого начала. – Сэр Энтони сделал большой глоток бренди. – Он и мой отец были убеждены, что, став художником, я укорочу свой век и попаду прямо в царство теней. В тех редких случаях, когда наши дороги пересекались, они постоянно напоминали мне об этом.

Значит, не одна только семья Кеннета возражала против того, чтобы он стал художником. Однако у сэра Энтони в отличие от Уилдинга хватило упорства настоять на своем.

– Почему же ваш брат осуждает вас? – спросил он после минутного молчания.

– Для Маркуса стать художником – все равно что стать торговцем. Представляю, в какой ужас он пришел, когда пять лет назад мне присвоили дворянский титул. Это указывает на то, что к моей профессии относятся с должным уважением.

– Мне кажется, что таким художником, как вы, можно только гордиться. Вы прославили свою семью.

– К сожалению, это была не единственная причина для нашего разрыва. – Сэр Энтони снова посмотрел на портрет жены. – Элен была невестой Маркуса. Когда мы впервые встретились, то с первого взгляда влюбились друг в друга. Нас подхватило, словно ураганом. Элен, будучи человеком благородным, еще пыталась сопротивляться, а я даже и этого не делал. Я твердо знал, что мы будем вместе. Накануне свадьбы мы сбежали. Гретна-Грин[4]расположена недалеко отсюда, всего один день пути. Мы поженились, чтобы уже никто не посмел остановить нас.

– Представляю, в какую ярость пришел ваш брат.

– Маркус перестал со мной разговаривать и даже не разрешил прийти на похороны отца, прислав записку с сообщением, что мое присутствие нежелательно. – Сэр Энтони печально улыбнулся. – Я его отлично понимаю и ни в чем не виню. Лично я убил бы того человека, который бы попытался увести у меня Элен.

– Он любил ее? – спросил Кеннет, понимая всю бестактность своего вопроса.

– Думаю, здесь скорее была задета его гордость, а вовсе не сердце. Для Маркуса Элен была красивой, покладистой девушкой, из которой могла бы получиться хорошая жена. Он по-настоящему никогда и не знал ее. Брат быстро нашел ей замену. Не прошло и года, как он женился и без промедления произвел на свет двух сыновей, лишь бы лишить меня титула.

– А разве леди Ситон не была тихой и покладистой женщиной?

– Когда она злилась, то становилась просто фурией, но я не винил ее за это. У меня самого характер нелегкий. – Сэр Энтони грустно покачал головой. – Для него главное – честь и традиции. Может, это и верно, но невыносимо скучно.

– Похоже, вы с братом совершенно разные, – заметил Кеннет. – Думаю, вы не жалеете, что порвали с ним.

Художник задумчиво посмотрел в стакан, где осталось немного бренди.

– Он не так уж и плох. Когда я был мальчиком, то всегда восхищался им. Он джентльмен до мозга костей. Однако в семье не без урода, и этим уродом был я. Мой отец считал, что ему повезло: я родился вторым и не должен был унаследовать его титул.

Кеннет почувствовал симпатию к сэру Энтони. В своей семье он тоже был уродом, чем вызывал постоянное недовольство отца. Слава Богу, что у него с Бет были всегда хорошие отношения.

– По всей вероятности, отсутствие у вас титула не имело значения для леди Ситон, – сказал он.

– Ее это совершенно не беспокоило. – Взгляд сэра Энтони снова обратился к портрету жены. – Не знаю, что было бы со мной после смерти Элен, если бы не Ребекка. Она держалась стойко и была твердой как скала. Сильная, упорная, в любое время готовая прийти на помощь.

Вне всяких сомнений, человек, говорящий с такой любовью о своей жене, не мог стать ее убийцей. Если бы у Кеннета были веские доказательства его невиновности, он мог бы с честью выполнить задание лорда Боудена, сохранив при этом уважение Ребекки.