Внезапная мысль ошеломила Эби: что именно потребуется, чтобы осчастливить ее близких? Она так любила маленькую Куинн, но теперь девочка смотрела на нее со страхом. Кто так напугал бедного ребенка? Разве можно жить вот так, совсем отказываясь от счастья? Эби уже соскучилась по Европе. В Европе будущее казалось светлым, полным надежд. Соскучилась по Лизетте, присутствие которой всегда успокаивало, поднимало настроение. А здесь слишком уж тяжело. Родственники чуть ли не все прибрали к рукам и напропалую тратили денежки Джорджа.

В дверь постучали, и Эби вскинула голову.

В прихожей появился Джордж. Он принес высокий стакан, наполненный янтарной жидкостью.

– Кто бы это мог быть, черт возьми? – сказал он, подошел к двери, открыл. – Глазам своим не верю, – проговорил он после паузы.

– Кто там? – спросила Эби.

Она боялась, что это Мэрили или мать, которые могут вылить ей на голову очередной ушат обид и несчастий с такой же легкостью, как вернули бы случайно забытую вещь вроде шарфа.

Джордж улыбнулся, сделал шаг в сторону, и Эби увидела Лизетту. На ней было зеленое платье, волосы зачесаны назад и подхвачены белой ленточкой.

Девушка бросила взгляд на Эби, подбежала к ней и обняла тоненькими руками, крепко-крепко, изо всех сил.

Несколько месяцев назад Эби спасла Лизетте жизнь.

И Эби всегда утверждала, что в эту минуту Лизетта вернула ей долг.

Глава 8

«Потерянное озеро»,

Сулей, Джорджия

Настоящее время

Кобеду Эби не вышла. Гости ели без хозяйки, полагая, что у нее слишком много работы с описью имущества. Лизетта подала жареную курицу, салат с орехами, картофель и хлеб с ежевикой, покрытый сахарной корочкой, похожей на кристаллики льда.

В фойе зазвонил телефон, и все застыли, кто-то даже вилку до рта не донес. Слегка напуганные, гости сидели неподвижно, и не только потому, что телефон ожил впервые с тех пор, как они приехали в пансионат, но и по той причине, что в отсутствие хозяйки никто не знал, кому снимать трубку. Когда снова раздался звонок, все с любопытством переглянулись, словно дикари, никогда не видевшие современной техники. Даже Лизетта, которая вышла из кухни, стояла столбом и, похоже, не знала, что делать.

– Я отвечу, – сказала Кейт, снимая с колен салфетку.

Она встала и направилась в фойе. Подошла к стойке и подняла трубку.

– Алло! – услышала Кейт женский голос. – Это «Потерянное озеро»?

– Да.

– Но… я говорю не с Эби.

– Нет. Меня зовут Кейт. Я ее племянница.

– А-а-а! Прекрасно! Наверное, вы сможете нам помочь. Меня зовут Лара Ларкуорти, я из Женской лиги. Мы узнали, что Эби устраивает прощальную вечеринку, и хотели спросить, что принести с собой. Я знаю, что Грэди готовит куриные крылышки. А Мэвис Бейкер – свои знаменитые пикули.

Кейт не сразу нашлась с ответом:

– Я знаю только, что Лизетта сделает торт.

– Значит, десерт не нужен. Отлично. Я передам нашим дамам. И еще мой муж спрашивает: можно его небольшой оркестр поиграет на вечеринке кантри? В молодости Эби всегда приглашала ребят по выходным, и им очень хочется в последний раз сыграть для нее и гостей.

– Да, конечно, – ответила Кейт, хотя совсем не была в этом уверена. – Думаю, это будет неплохо.

– Муж очень обрадуется! Спасибо вам, простите, что отвлекла вас. Надеюсь, до встречи в субботу!

И Лара Ларкуорти из Женской лиги дала отбой.

Кейт повесила трубку и вернулась в столовую.

– Мне кажется, у нас проблема, – сообщила она.

– Кто звонил? – спросила Буладина.

– Какая-то женщина из города. Спрашивала, что принести к столу на прощальную вечеринку. Их там целая Женская лига. И еще интересовалась, можно ли привезти сюда оркестр ее мужа – поиграть напоследок. Мне кажется, гостей у нас будет гораздо больше, чем мы рассчитывали.

Лизетта немедленно что-то написала в блокнотике и показала Джеку.

– Лизетта говорит, ей нужен человек, чтобы еще раз съездить в магазин, – сказал Джек. – И еще нужен кто-нибудь, чтобы помочь с тортом, она собирается сделать его побольше.

– Я могу съездить в магазин, – предложила Кейт.

– А я могу помочь с тортом, – вызвался Джек.

Он даже встал, как солдат, готовый немедленно исполнить приказ.

– Я так и знала! – довольно захихикала Буладина и с такой силой шлепнула ладонью по столу, что тарелки подпрыгнули. – Стоит только подумать, что знаешь концовку, она бац! – и меняется.

Селма вытерла салфеткой губы, оставив на ней след от помады.

– Лучше подумай, не купить ли тебе лекарство, – буркнула она.

Буладина не обратила на нее никакого внимания.

– Почти сорок лет я преподавала литературу. Книги, которые я читала в двадцатилетнем возрасте, показались мне совсем другими, когда я прочла их в шестьдесят. А знаете почему? Потому что конец изменился. Закончишь читать книгу, а история все вертится у тебя в голове, раскручивается дальше. Начало изменить невозможно, но концовку – пожалуйста! Вот и здесь то же самое.

Никто не отозвался, все молчали. Буладина, кажется, даже расстроилась, что ее никто не понял.

– Кейт, – сказала она, – Эби совсем не занимается описью имущества, это правда?

Кейт потерла шею.

– Правда, – призналась она. – Не занимается.

– Эби не хочет уезжать отсюда. Мы все это знаем.

– Не думаю, что мы в силах остановить ее, – подал голос Джек. – Или вы не согласны?

– Нет, не согласна! – воскликнула Буладина. – Мы приезжаем сюда не один десяток лет, но хоть раз говорили Эби, как много для нас значит это место? Разве она знает, как мы все ее любим и ценим? Что мы для этого сделали? Просто отдыхали, бездельничали, словно ждали, когда же случится неизбежное и Эби в конце концов возьмет да и откажется нас обслуживать. И ничего больше! Клянусь, весь город съедется сюда, чтобы Эби поняла, как все ее любят. Весь город! И вечеринка у нас будет не прощальной. Она пройдет под лозунгом: «Эби, оставайся с нами!»

Встала Селма.

– Надень на козла фрак, он все равно останется козлом, – заявила она.

– А вот и нет, – возразила Буладина. – Если надеть на козла фрак, это будет совсем другой козел.

– Тебя сегодня что-то тянет на подвиги, – хмыкнула Селма и вышла.

– Еще как тянет. Это будет грандиозно. У нас прибавилась куча работы. Надо срочно составлять новый список.

Буладина принялась рыться в сумочке, что-то бормоча себе под нос.