Он опять зажал ей рот.

— Если меня найдут здесь, меня застрелят. Неужели непонятно? Говорите тише!

— Кто вы? — прошептала Джеси, когда он опять отнял руку.

— Я индеец из племени команчей.

— Что?!

— Тише! Сколько раз повторять, что я ничего дурного вам не сделаю? А теперь отвечайте! — Он легонько встряхнул ее. — Зачем вы сюда приехали?

Джеси боялась, что от страха вообще не сможет говорить. Она не видела лица индейца, но он, можно сказать, лежал на ней. Она чувствовала его голую грудь, и его длинные волосы щекотали ей лицо. Это был крупный мужчина — и очень сильный.

Она молчала, и индеец отпустил ее руки. При этом рука ее задела его твердое оголенное бедро. «Он что, совсем голый?» — в панике подумала Джеси. Ей бы не хотелось в этом удостовериться.

— Я приехала искать свою мать. Она…

Вдруг он опять зажал ей рот. Что он, издевается над ней, что ли? Но тут за окном вспыхнул свет, и она услышала голоса:

— Да это койот напугал лошадей. Откуда тут взяться индейцам? Ночью они не нападают. Боятся, что, если убьют, дух их не сможет в темноте найти дорогу на небо.

— Капитану это расскажи. Он сколько раз говорил: если лошади начинают бить копытами и храпеть, надо быть настороже.

— Много он понимает, твой капитан! А с тех пор как приехала эта девчонка, он совсем соображать перестал.

Солдаты прошли мимо, и звук голосов стих. С чего это лошади вдруг забеспокоились, подумал Люк. Его самого они испугаться не могли — он находится в форту уже много часов. Значит, явился кто-то еще. Надо поскорее убираться отсюда, пока они не переполошили весь форт и солдаты не начали обшаривать все закоулки.

— Послушайте, — сказал он, все еще зажимая рот Джеси, — я хочу узнать про вашу мать — вот и все. Сейчас мне надо уходить, но я приду еще. Пожалуйста, никому про меня не рассказывайте.

Он поднялся, готовый броситься бежать, если она станет звать на помощь.

Но Джеси молчала, потому что в отблеске фонарей наконец-то увидела его лицо, его пронзительные, но добрые глаза, твердую линию подбородка. Красивый, можно сказать, мужчина. Кроме того, она вдруг поверила, что он действительно не сделает ей ничего худого.

— Я никому не скажу, — прошептала она. — А почему вы хотите знать это? Вы поможете мне найти мать?

— Не уверен. Сначала мне надо услышать вашу историю. — Люк не собирался рассказывать ей про Солнечную Звезду, даже если он убедится, что эта девушка действительно ее дочь. Он не хотел, чтобы Солнечная Звезда ушла от них. Она такая замечательная врачевательница. А эта девушка — что ему до нее? — Я приду еще раз, и тогда мы поговорим. Но помните: ни слова, даже если вы увидите меня в форту.

Чувствуя, что он отошел от нее, Джеси протянула к нему руку:

— Пожалуйста, скажите, зачем вам надо услышать мою историю. Вы бы не пришли сюда, если бы не знали что-нибудь о моей матери…

Но его уже не было в комнате — он ушел так же бесшумно и быстро, как и появился.

Джеси долго не могла заснуть, размышляя над тем, что означал приход этого индейца. И в ней зародилась надежда, что она все-таки найдет мать.

Нет, она никому про него не скажет. Только бы он пришел поскорее!

Луна зашла за облака, и Черный Змей дал сигнал сделать остановку. Они уже далеко отъехали от форта, и им больше не было нужды скрываться.

— В следующий раз, — сказал он, — оставим лошадей подальше. Их лошади услышали наших, и солдаты подняли тревогу.

— Да, — согласился Кулоджах, воин, который ехал рядом с ним, — нам надо быть осторожнее. Высокое Дерево говорит, что солдаты пока сложили ружья и патроны в сарае неподалеку от дыры в стене, но долго они их там не продержат. А ружья нам нужны позарез.

— И не только ружья. Я хочу собственными глазами увидеть дочь Солнечной Звезды. — Черный Змей знал о давнем набеге белых солдат на их становище, во время которого они увезли Солнечную Звезду: знал и о том, как она сбежала из форта и вернулась к команчам. Он тогда был мальчиком, но помнил, как удивлялись индейцы поступку Солнечной Звезды и как они после этого стали считать ее своей. Но Черному Змею она никогда не нравилась, потому что принадлежала Большому Медведю. Он ненавидел вождя и считал его слабаком за его разговоры о мире с белыми людьми.

Но еще больше Черный Змей ненавидел Люка, сына Большого Медведя.

— Еще неизвестно, дочь она ей или нет, — сказал Кулоджах. — Может быть, Высокое Дерево что-нибудь не так понял. Нужно забрать ружья и быстро смываться, а не возиться с женщиной.

— Кто здесь командует, я или ты? — яростно сверкнул глазами Черный Змей.

— Не сердись, — примирительно сказал Кулоджах. — Но какая разница — дочь она Солнечной Звезды или нет? Мы ведь уехали из становища. Что нам до нее?

— Дурак! — прорычал Черный Змей. Потому-то он и стал главарем: другие члены банды, может, и отважные воины, но глупы. — Неужели ты не понимаешь, что через нее я отомщу Люку? Я захвачу ее и сделаю своей рабыней. Когда Солнечная Звезда узнает об этом, она будет в отчаянии, и ее боль передастся Люку. А когда я насыщусь телом ее дочери, я пошлю труп в становище. И Солнечная Звезда будет во всем винить Люка, потому что он разозлил меня и заставил ему мстить. И другие тоже будут его винить — в том, что он причинил горе Солнечной Звезде. И не захотят, чтобы он оставался вождем.

Кулоджах кивнул. Что ж, в этом есть смысл.

— Ну хорошо. Завтра ночью отправимся в форт, — сказал он. — Я поведу людей за ружьями, а ты займись девчонкой.

— Нет, не завтра. Ружья там останутся еще какое-то время, но в ближайшие дни солдаты будут настороже. Выставят больше часовых. Надо обождать.

Черный Змей потрогал еще не зажившую рану на лице — дело рук Люка. Негодяй — лишил его красоты! Но он за это заплатит. Своей жизнью. Черный Змей поклялся в этом на могиле своего отца.

— Подождем, — сказал он. — Но она от меня не уйдет!

— Мисс Кэлхоун… можно я вас буду звать Джеси? — начал капитан Логан. — Мы расспросим наших разведчиков и других мирных индейцев, но, боюсь, это — все, что мы можем сделать. В конце концов с тех пор прошло десять лет.

Сидя в кабинете командира форта, Джеси с трудом сдерживалась. Капитан Логан счел необходимым дождаться, пока вестовой подаст им кофе с пирожными, и только после этого перешел к делу. Но теперь терпение Джеси иссякло.

— Этого недостаточно. Вы должны выслать на ее поиски патрули.

— Патрули? — Логан откинулся на спинку кресла и рассмеялся. Но, увидев, как гневно засверкали глаза Джеси, мгновенно посерьезнел. — Извините. Я вовсе не считаю, что в этой ситуации есть что-нибудь смешное, но вы просто не понимаете. У нас идет война с индейцами. Когда мы видим индейцев, мы стреляем без предупреждения. Мы не стучимся к ним в вигвамы, чтобы спросить, не слышали ли они о белой женщине, которой будет небезынтересно узнать, что ее дочь не была убита в младенчестве восемнадцать лет назад.