Луса, не говоря ни слова, поплелась за ней в долину. На дне долины блестело озеро, по которому плыли отражения облаков, а вокруг росли деревья и высокая трава, где можно было спрятаться и без помех лакомиться ягодами.

Каллик высмотрела самый аппетитный куст и повела Лусу к нему. Сколько раз они раньше вместе лакомились ягодам, но сейчас все было по-другому. Ягоды казались безвкусными, но у Каллик не было сил тащиться в заросли в поисках дичи. Все было неправильно.

«Нам нужны Токло и Уджурак! — с тоской подумала Каллик. — Нас должно быть четверо, а не двое!»

Каллик рассеянно побрела по галечному берегу, а у самого края воды остановилась. Сколько она не вглядывалась в озеро, ей так и не удалось увидеть ни одной рыбы.

Медведица опустила морду в воду и напилась. Потом оглянулась на Лусу, которая уныло стояла на берегу. Каллик бегом вернулась к подруге.

— Там совсем нет рыбы, — вздохнула она. — Ты голодная? Можем поискать личинок под камнями! — она кивнула на россыпь плоских камней, видневшуюся неподалеку от берега.

— Пойдем, если хочешь, — пожала плечами Луса.

Солнце медленно поднялось в небо, а потом начало так же медленно садиться, а две медведицы все еще переворачивали камни в поисках червей. Насытившись, они снова побрели к озеру, глядя на удлиняющиеся тени.

— Нужно найти какое-нибудь убежище на ночь, — сказала Каллик. — Может быть, под деревьями?

— Давай поищем, — вяло согласилась Луса.

Каллик повела ее к рощице и вскоре нашла небольшую ложбинку под корнями дерева. Они с Лусой молча протиснулись туда и легли.

— Попробуй уснуть, — посоветовала Каллик подруге. — Может быть, завтра все покажется не таким мрачным, — добавила она, хотя отлично знала, что все это пустые слова. Ничего не будет лучше.

Этой ночью Каллик показалось, будто они улеглись спать на самых острых камнях и колючих ветках Великой глуши. Спать было невозможно, и хотя Луса тихо лежала рядом, положив морду на вытянутые лапы, Каллик видела, что черная медведица тоже не спит. Звезды сияли между ветвей деревьев у них над головами, их было так много, что небо казалось белым.

— Каллик! — внезапно воскликнула Луса, садясь под деревом. — Каллик, я решила. Я пойду искать Уджурака. Я не позволю металлической птице просто схватить и унести его, куда ей хочется! Никакая птица не может летать вечно, понимаешь? Я просто пойду в ту сторону, куда она улетела, и найду, где села.

Луса поколебалась, потом пристально посмотрела в глаза Каллик и прошептала:

— Я понимаю, что ты не захочешь пойти со мной. Я знаю, ты хочешь вернуться обратно на лед и… и… я желаю тебе удачи и счастья! — голос ее жалобно задрожал и оборвался.

— Ты совсем пчелоголовая? — проворчала Каллик, утыкаясь носом в черное плечо Лусы. — Конечно же, я пойду с тобой!

Ликующая радость засияла в глазах Лусы, она радостно вскочила на лапы.

— Правда? Ты уверена?

— Никогда и ни в чем я не была так уверена!

— Тогда идем!

На этот раз Луса первой засеменила к озеру, а Каллик пошла за ней, размышляя о том, не поторопилась ли она, решив отправиться на поиски Уджурака. Белая медведица все еще чувствовала зов льда и была готова идти своим путем. Но после того, как Уджурак едва не погиб, ее связь с друзьями вдруг стала сильнее притяжения льда. Сейчас она была нужна Уджураку и Лусе. Она не могла их бросить.

Каллик и Луса долго шли молча в ночной темноте. Кругом все было тихо, лишь ветер шептал в кустах, да изредка вскрикивала ночная птица. Наконец, когда бледно-серебристая полоса рассвета протянулась вдоль далекого горизонта, усталые медведицы остановились на отдых на вершине холма.

— Надеюсь, мы идем в нужную сторону, — прошептала Луса.

— Металлическая птица летела точно сюда, — подтвердила Каллик. — Рано или поздно начнется спуск.

Луса еле слышно вздохнула.

— Каллик… — робко начала она. — Я хотела кое-что тебе рассказать.

— Что?

— Ты помнишь тот случай в предгорьях Дымной горы? Когда меня сбил огнезверь?

Каллик кивнула.

— Тогда я видела сон. Моя мама явилась ко мне и сказала нечто очень странное, чего я тогда не поняла. Да и сейчас не понимаю.

— Что же? — спросила Каллик. Она не знала, о чем хочет рассказать Луса, но ей было страшно любопытно.

— Она сказала мне, что я должна спасти дикий мир.

Каллик изумленно уставилась на подругу.

— И ты знаешь, что это означает?

— Нет, — ответила Луса, устало покачав головой. — Но я знаю, что это как-то связано с Уджураком. Он тоже видел сон, и ему сказали то же самое. Помнишь, как он сказал, что наше путешествие еще не закончено? Знаешь, где-то в глубине сердца я тоже это чувствую. — Луса устало перевела дух. — Но без Уджурака я не знаю, что делать.

— Мы найдем его, — заверила Каллик.

Честно говоря, она совсем не чувствовала, что их путешествие не закончено: до сих пор Каллик была уверена, что ее путешествие завершится, когда она уйдет на лед. Но Каллик не могла бросить Лусу и Уджурака, чего бы ни стоили поиски.

Тесно прижавшись друг к другу, подруги проспали на вершине холма до тех пор, пока солнце не поднялось над горизонтом. Бледное небо окрасилось глубокой синевой, испещренной пушистыми белыми облачками, а резкий холодный ветер превратился в легкий ветерок.

Когда медведицы снова двинулись в путь, Каллик почувствовала, что за ночь ей заметно полегчало. Луса, видимо, не сомневалась в том, что они разыщут Уджурака.

— Вот интересно, в каком обличии окажется Уджурак, когда мы его найдем? — спросила Каллик. — Представляю, как испугаются плосколицые, когда он у них на глазах превратится в гризли!

Луса весело засмеялась.

— Или в гуся и улетит!

— Это было бы здорово! — закивала Каллик. — Почему он этого не делает? Тогда он мог бы нас разыскать!

— Интересно, что сейчас делает Токло, — тихо пробормотала Луса.

— Ну, это как раз легко представить! Охотится на дичь, оставляет отметины на деревьях, живет жизнью настоящего гризли, — ответила Каллик. — Ты же знаешь, он всегда этого хотел.

— Гоняет черных медведей, — засмеялась Луса. — А может быть, наконец, поймал своего первого оленя!

— А теперь сидит в берлоге и рычит на пробегающих белок, — фыркнула Каллик. — Как они смеют бегать по его территории!

Медведицы перешли вброд ручей и побрели вдоль него по пологому склону, поросшему жесткой сухой травой. Солнце высоко стояло над горами и ярко сияло в ручьях и озерцах. У Каллик урчало в животе: съеденные накануне ягоды и личинки не могли надолго утолить ее голод, но вчера они с Лусой были слишком измучены и несчастны, чтобы искать другую еду.