Немного разобравшись с новым местом, и дав задание на месяц вперёд, он оставил за старшего Медведя и, взяв с собой двадцать бойцов, пять фургонов, и ринулся в Линт. К Лиме.

* * *

— А всё-таки в том, что ты, не торопясь, едешь в надёжном фургоне есть своя прелесть — размышлял он позже, слушая как по кожаному верху фургона, стучат капли воды. — А если бы я сейчас был бы на коне в чистом поле!

На горизонте грохотал гром, своей кистью-вспышкой рисуя на тёмном небе дивные картины. Их небольшой караван упрямо двигался вперёд, быки, разбрызгивая лужи, тащили фургон. Ближе к вечеру они остановились в небольшой роще вдоль дороги.

Никитин, вместе с Гафтом быстро сообразили ужин, затем, распределив дежурство, все легли спать. Трое бойцов в соседнем фургоне охраняли их сон, негромко переговариваясь между собой. Временами их отдельные слова долетали до него.

— Как бы этот дождь не зарядил на несколько дней — подумал Сергей, вглядываясь в темноту.

Раскаты грома становились всё глуше и глуше. Гроза явно уходила дальше, он зевнул и, убедившись, что три заряженных арбалета лежат рядом, вновь заснул.

Рано утром позавтракав кашей, они продолжили путь. Так неторопливо прошло пять дней. Наконец показался долгожданный поворот на Шестиградье.

— Гафт давай немного вперёд и там остановись, вон у того куста. — приказал ему Никитин.

Гафт кивнул головой и, подождав пока он спрыгнет, тронул фургон. Из фургонов, следующих за ними, раздались тревожные голоса дружинников.

— Гоните вслед за ним, — он махнул рукой вслед своему фургону — потом подождите меня на дороге. Возьмите все оружие. Понятно?

— Понятно капитан! — вразброд ответили они.

— Эх, надо было взять с собой, хотя бы топор — запоздало подумал он, спускаясь в овраг. — Эти амазонки, когда мы здесь сидели, говорили тогда, что здесь иногда разбойники устраивают засада. Ну да ладно, вывернемся!

Землянин, осторожно стараясь не поскользнуться, на мокрой фиолетовой траве стал спускаться вниз. Матерчатые штаны сразу намокли, но он не обращал на это внимание. Побродив в низине, он никого не обнаружил ни охотниц, ни разбойников. Только почти незаметная тропинка в джунгли, откуда он тогда выходил, напоминала о том, что по ней время от времени кто-то ходят.

Никитин немного постоял, вглядываясь в близлежащие заросли, но оттуда так никто и не показался. Он повернулся и начал неторопливо выбираться вновь на дорогу, время, от времени незаметно скашивая глаза на джунгли, из которых вполне могла вылететь стрела или копьё.

Гафт видя, что он выбирается на дорогу, тронул фургон, и минуту спустя их караван был уже в пути. На его вопросительный взгляд землянин только пожал плечами, ничего особенного. Призраки прошлого…

Можно было забыть то приключение в джунглях, но там росла его дочь. Коли ему пришлось остаться в этом мире, то надо будет сделать, так что бы она росла вместе со своим отцом. Вот только найти её в этих джунглях будет непросто, на девочку наверняка положили глаз здешние жрицы. Ещё бы — папа маг, само собой, что и дочка в будущем могла пойти по стопам отца.

День спустя они подъезжали к Линту. Сперва начали попадаться поля с зелеными, ещё только пробивающимися ростками. Дальше пошли поля, где растения стояли в полный рост, Никитин, мельком взглянув, узнал из растений только свёклу.

Развалины, которые застал Сергей год назад, были аккуратно разобраны, но новые дома так и не были отстроены, только тут и там по обе стороны дороги стояли шалаши, большие и маленькие. В них кто-то был, временами Никитин замечал быстрые тени и блеск глаз в глубине этих сооружений, но их обитатели не стремились показываться на глаза пришельцам. Они, не останавливаясь, поехали дальше, благо до города было недалеко.

Ворота в город, как и тогда, когда он впервые входил в него, были открыты. Только вот воинов на его стенах стало заметно меньше, да стена в этом месте подросла, наверное, на метр. Один из воинов наверху долго вглядывался в него, потом радостно заорал:

— Смышлёный ты ли это?

Никитин немного пригнул край шляпы, прикрывая глаза от света и вгляделся в кричавшего. Лицо этого воина было ему знакомо, это был один из десятников Зонтера, но как его зовут он так и не смог вспомнить. В памяти осталась какая-то кличка, да ещё на местном наречии, то ли его так здесь звали, то ли это было обидное прозвище, которое ему не хотелось повторять. Поэтому он решил ответить нейтрально.

Приветливо помахав ему рукой, он крикнул в ответ:

— Да это я. А ты всё ещё десятник или уже сотник?

Народ на стенах сдержано захохотал.

— Не-ет — протянул он — пока ещё всё десятник. Эти люди с тобой Смышлёный?

— Да со мной.

— Тогда добро пожаловать! Заезжай! — махнул рукой десятник.

Колёса глухо застучали по бревенчатому настилу, и фургоны въехали в ворота. Заехав в город, они остановились в начале улицу. В конце улицы пара босоногих мальчишек шустро бежало по улице, перепрыгивая через лужи.

— Видимо их послали кое-кого предупредить о его появлении — подумал он, мельком взглянув им вслед.

Десятник с обожженным лицом вместе с двумя воинами, улыбаясь, спускался вниз. Никитин уловил обрывок фразы, десятника как оказалось звали Чабо.

Похлопав друг друга по плечам, Чабо сразу перешёл к делу.

— Что привёз?

— Ничего. Я так приехал закупить кое-что.

— Понятно. А эти парни кто такие? — протянул десятник.

— Это мои люди Чабо. Я их капитан.

На самом деле он был не капитан, а кер, люди, окружавшие его, служили ему несколько на других условиях, но Никитин этим не особо заморачивался — в городах Шестиградья больше ценилась личная свобода, и ему проще было преподнести себя как капитана наёмников.

Десятник крякнул и уважительно взглянул на вооружение его бойцов и на их невиданные здесь прямоугольные щиты, лежащие в фургонах.

— Может ты, привёз пару топоров, таких, каких ты Большерукому тогда продал? — понизив голос, сказал Чаба.

— Нет, не привёз. А что неужели никто больше у «мохначей», с тех пор не отнял? — удивился Сергей.

Насколько он помнил представителей этой расы, у них помимо телепатов было ещё около двухсот воинов и все с топорами.

— Вроде бы нашли ещё три топора. А может быть хвастают. — пожав плечами ответил десятник. — Куда подевались остальные топоры, никто не знает. Может быть, где-то запрятаны. Померли все эти мохнатые, теперь уже у них не узнаешь. А в нашем городе только у Большерукого, он теперь только с ним и ходит. Даже