Не удивительно, что Кармиса длительное время не могла взять в толк, чего от нее добивается подруга и капитан. Видя, что от увещеваний проку мало, капитан приказала Хор'Таге применить более радикальное средство.

Кок с помощью веревки и крюка вытащила из-за борта ведро океанской воды и выплеснула его на голову магичке. Холодный соленый душ подействовал лучше любого отрезвляющего заклятия. Кармиса заверещала, будто почуявшая близкую смерть свинья, и разразилась еще более ужасной бранью, от которой у преосвященного Северина ок Серчера, разбуженного криками и вышедшего из своей каюты, перехватило дух.

Несмотря на высокий сан, епископ не был ханжой, повидав на своем веку немало такого, от чего у большинства его собратьев точно случился бы глубокий душевный разлад. Северин провел изрядную часть жизни среди солдат, однако некоторых выражений, употребленных разъяренной Кармисой, ему до сих пор слыхивать не доводилось.

— Какого х…? — было последним, изроненным устами пышной прелестницы по адресу капитана.

— Работать надо, а не бл… заниматься! — в том же тоне рявкнула Альери. — А то лишь жрать да етись можешь! Сделай что-нибудь с парусами, иначе мы до пробуждения Езра не поспеем на место!

При упоминании нечистого епископ вздрогнул и сотворил отгоняющий зло жест. Если бы пиратка только знала, насколько близки к истине ее богохульные слова, произнесенные просто так, в виде присказки.

— Так это чего, заклятья творить? — озаботилась магичка.

По ее виду было понятно, что подобная перспектива девушку не радует.

— А я о чем?! — всплеснула руками Игерна. — Дошло, наконец!

— Может, подождем? — просительно взглянула на подругу Кармиса. — Вдруг ветер сам скоро подует?

— Жди, жди, — буркнула Хор'Тага. — Судя по приметам, этот штиль надолго затянется.

— Слыхала? — насупила брови Отважная. — Живо начинай! А то допросишься у меня!

— Ладно, — вздохнула колдунья. — Хор, тащи петуха. Только не спутай, как в прошлый раз. Мне черный нужен.

— Не учи ученую! — огрызнулась айланка, топая на камбуз.

Вскоре несчастная птаха была доставлена. Кармиса сходила к себе в каюту и принесла необходимые для обряда воскурения.

— Все лишние — прочь!! — велела магичка, оглянувшись вокруг.

Подтверждая ее приказ, Игерна кивнула, а Хор'Тага «помогла» чрезмерно любопытствующим, наградив таковых увесистыми подзатыльниками и ударами поварешки по лбу. Лишь для епископа было сделано исключение. Бить черпаком гостя и притом духовное лицо кок не решилась. Решила уладить дело полюбовно:

— Вы бы это, святой отец… Шли в свои покои… Помолились Эллу, чтоб ниспослал нам ветер…

Ок Серчер кивнул, сделал вид, что удалился, а сам, оказавшись в каюте, потихоньку приоткрыл дверь и стал наблюдать за разворачивающимся на палубе действом. Благо, апартаменты его располагались в двух шагах от «подмостков», где выступала Кармиса.

Девушка между тем зажгла пучки благовонных палочек, и над дощатым полом поплыли резкие и острые ароматы.

— О духи ветра, к вам взываю! — взвыла не своим голосом колдунья. — Во имя Элла и извечного врага его Хамирана, которому вы служите, заклинаю вас повиноваться мне!

Преосвященный осенил себя знамением. Надо же, как предусмотрительно. Обращается одновременно к двум началам, добру и злу. Кто-нибудь наверняка да услышит.

— Давай петуха! — хрипло изрекла Кармиса, обращаясь к коку.

Хор сунула ей в руки птицу.

Вытащив из-за пояса кривой нож, чародейка совершила им некие пассы над несчастным созданием, а потом быстрым движением отсекла петуху голову. Из раны на палубу потекла кровь. Не давая ей пролиться зря, девушка принялась вычерчивать бьющей струей на досках некие символы. Какие именно, Северин со своего места не разглядел. Приметил только, что проделано это было четырежды — по четырем сторонам света.

После этого тушка была разрезана также на четыре части, которые и были выброшены по левому и правому бортам, а также с носа и кормы.

Жертвоприношение было совершено.

Став под парусами, Кармиса воздела над собой руки ладонями вверх, обращаясь то ли к обвисшим кускам материи, то ли к небу:

Ветры мощные!

Ветры всесильные!

Услышьте меня!

Придите к нам на помощь!

Прострите над нами свои могучие крылья!

Силой Великого Хозяина вас заклинаю

И в этот миг к нему взываю!

Да будет так!

Кармиса еще дважды повторила заклинание и вдруг, как подкошенная, свалилась на палубу. Обвилась змеей вокруг грот-мачты и застыла.

К ней тут же подбежали обе подруги. Склонились, проверяя, все ли с магичкой в порядке.

«И что теперь?» — подумал епископ.

Как бы в ответ ему в лицо дунула струя свежего воздуха. Преосвященный от неожиданности захлопнул дверь, а когда через пару минут вновь распахнул ее, то содрогнулся, увидав в лунном свете, что паруса, еще недавно напоминавшие иссохшие груди старух, сейчас уподобились округлым персям юной красавицы.

Что же это такое, Элл милостивый, милосердный? Стечение обстоятельств или и впрямь действие магических заклинаний?

Корабль дернулся и устремился по водной глади вперед.

* * *

Отведенная в каюту и заботливо уложенная на койку Кармиса напряженно раздумывала над случившимся.

Чародейство она затеяла почти исключительно лишь для отвода глаз — ибо даже маммбо Веро с морскими ветрами договариваться была не горазда и шутила, что лучше всего вызывать ветер, дождавшись, когда он и так скоро подует.

Но в том-то и дело, что никакого скорого окончания штиля она не ощущала. Хотя и должна была как будто — уже не раз помогала поймать подходящий ветровой поток, указывая направление, по которому лучше выбираться из полосы безветрия.

Что это? Неужто сработало ее заклинание и обряд?

Конечно, как говорится, раз в год и незаряженная пушка стреляет, а непорочная монахиня — рожает. Но вот только не нравилось это почему-то молодой магичке. Потому как ощущала она своими скудными, прямо скажем, способностями: в том месте, что умники с дипломами магических школ и прочих заведений называют Астрал, а шаманы и знахари — Нижним Миром, в последнее время творится что-то непонятное и неладное. Она ощущала это как моряки — тучу урагана на горизонте.

Впрочем, может, это ей, простой глупой девке с дикого острова, просто кажется?

* * *

Северин ок Серчер закрыл дверь, прошел к столу, уселся в большое резное кресло (специально перенесенное сюда из капитанской каюты в знак уважения к сану гостя) и, зажегши свечу, принялся размышлять.

Чему Северину довелось быть свидетелем? И что это значит?