Как ни странно, снова стать убежденными поклонниками мытья британцев подвигла религия. Методист Джон Уэсли внушал прихожанам, что опрятность сродни благочестию. «Неряшливость, — утверждал он, — противоречит вере, — и даже отказывался читать проповедь, если в помещении не было туалета: — Не ожидайте увидеть меня там, где нет уборной». С ним соглашались многие. Лидеры радикальных протестантских движений пришли к выводу, что, прививая своим последователям любовь к чистоте, они приучают их к самодисциплине, воспитывают сознательность и набожность. Бедный маленький трубочист из сказочной повести Чарльза Кингсли[58]«Дети вод» понял, что попадет в рай только в том случае, если будет содержать себя в чистоте: чтобы его сочли достойным, он должен «усердно трудиться и усердно мыться». Этот союз религии, стремления к чистоте и протестантской трудовой этики положил в XIX веке начало движению за развитие систем канализации, общественных туалетов и водостоков. Как выразился историк Кит Томас, забота о здоровье населения стала «религиозной обязанностью и нравственным крестовым походом».

И все же, несмотря на одобрение церкви, к началу XIX века процедура мытья еще не стала неотъемлемой частью быта. «Семейная энциклопедия» (1821) посвятила «Личной гигиене» и «Купанию» две отдельные статьи: по тогдашним понятиям это были разные вещи. В 1857 году к горячей ванне по-прежнему относились как к чему-то сомнительному и опасному: ни в коем случае нельзя «проявлять легкомыслие; прежде чем принимать ванну в качестве лечебной процедуры, следует испросить совета у доктора».

Следующий шаг к всеобщему признанию мытья был сделан, когда купание в ванне стало признаком стиля. Красавчик Браммелл, одна из наиболее ярких фигур в высшем свете эпохи Регентства и законодатель мужской моды, утверждал, что мужчины не должны, уподобляясь женщинам, пользоваться духами, а чтобы от них не разило потом, следует ежедневно принимать ванну. Вскоре представители среднего и низшего сословий принялись копировать образ жизни аристократов. Наконец к мытью в ванне стали относиться не просто как к оздоровительной процедуре или религиозному обряду — оно обрело социальное значение. Викторианские книги по этикету пестрели наставлениями: хорошие манеры начинаются с чистого тела. В «Справочнике по домоводству Касселла» (1869) уже говорится о пользе ванны не с медицинской точки зрения, а в гигиенических целях: необходимо «купаться вечером каждую субботу». Общество было готово к следующему шагу: появлению в доме ванной комнаты.

В восточных культурах ванная издавна играет исключительно важную роль, а в наших северных домах она лишь недавно стала дополнительным удобством.

Герман Мутезиус. Английский дом, 1904

В 1871 году один француз, посетивший Англию, описал спальню в роскошном викторианском загородном доме, где он гостил. Там на туалетном столике стояли три кувшина разных размеров, один из которых предназначался для горячей воды. Были там две фарфоровые чаши, подставка для зубных щеток, две мыльницы и бутылка воды со стаканом. Рядом на полу стояла «большая неглубокая цинковая ванна для купания по утрам». Каждое утро в комнату входил слуга, раздвигал шторы и приносил «большой бидон горячей воды и мягкое пушистое полотенце».

До появления ванны со сливом (это произошло в 1860-е) слугам состоятельных господ викторианской эпохи приходилось работать в поте лица: греть воду, а потом разносить, порой расплескивая, по комнатам, которые, строго говоря, не были оборудованы для мытья. Труд домашней прислуги ценился относительно дешево, и англичане не спешили проводить водопровод на верхние этажи своих жилищ.

Чтобы наполнить стандартную ванну водой на 15 сантиметров, требовалось 45 литров воды (то есть 45 килограммов). В городских домах воду обычно поднимали вручную из полуподвального этажа. Потом грязную воду так же вручную сносили вниз. «Человек способен на многое ради известности или из тщеславия, — писала в 1877 году Флоренс Кадди[59], — но я еще не слышала, чтобы кто-то взял на себя труд вылить после мытья воду из ванны». Разумеется, слуги тоже мылись, но с меньшими затратами труда. Шесть прачек, служивших в особняке Чатсуорт-хаус в 1920-е годы, в субботу вечером мылись в деревянной пивной бочке, наполовину заполненной водой: «первой мылась старшая прачка, следом по очереди — пять ее помощниц в порядке старшинства» (самой младшей можно только посочувствовать).

Умывальники и ночные горшки опорожнялись прямо в спальнях. Вниз их не уносили. Происходило это следующим образом: горничная приходила в комнату с двумя ведрами — пустым и заполненным чистой водой. Она выливала в пустое ведро содержимое умывального таза, ночной вазы, стаканов и прочие помои, а сосуды ополаскивала. Оставшуюся чистую воду наливала в кувшин, дожидавшийся возвращения хозяина спальни. Ночные горшки покидали спальню всего два раза в неделю, когда их обдавали кипятком (а вот ведро для слива фекалий и помоев ошпаривали ежедневно).

Спальные апартаменты с предшественником раковины — умывальником (слева) и шкафчиком для туалетных принадлежностей. Текст на иллюстрации: «Подписывайтесь на каталог».

В больших загородных домах и дворцах горничным помогали водоносы.

Диана Купер[60]вспоминала водоносов замка Бивор в графстве Лестершир, похожих на троллей: «… Более огромных людей я не видела… На плечах они несли деревянные коромысла, на которых висели гигантские бидоны. Двигались они словно заводные, будто и не люди вовсе, и произносили всего одно слово: водонос».

Начиная с 1860-х в домах, на втором этаже, начинают появляться ванные комнаты с водопроводом, и обычай таскать воду ведрами уходит в прошлое. Первые ванные комнаты представляли собой относительно скромные помещения. Линли Сэмборн[61]одним из первых оборудовал в своем доме на Стаффорд-террас в Лондоне отдельную ванную. Правда, туда была проведена лишь холодная вода (в ванне он не только купался, но еще и проявлял порнографические фотографии, для чего приладил удобную складную полку). Со временем ванная из простого утилитарного помещения превратилась в своеобразное произведение искусства. Стиль первых ванных 1880-х, оснащенных и обставленных по последнему слову моды и техники, часто характеризовали как «римский», или «помпейский», поскольку Древний Рим славился совершенной водопроводной системой.