– Ты тоже думаешь, что нашего отца мог похитить этот Орден? И мы можем ему помочь?

Гэбриэл тяжело вздохнул и поглядел в окно, словно не желая встречаться взглядом с Уильямом.

– Я был прав, когда говорил лорду Элессару, что не стоит тебя в это втягивать, – признался он. – Мы привезем документы в Академию, и там, надеюсь, разберутся, что к чему. А я не хочу становиться героем шпионского романа.

– Мама думает, что ты как раз шпионишь за нами для лорда Элессара, – с вызовом произнес мальчик.

– Присматриваю, – возразил учитель и вздохнул. – Ладно, разницы все равно нет. Ждите здесь. Мне нужно отправить ему телеграмму и купить билеты на дирижабль. Мы возвращаемся в Драконвиль.

Как мало нужно женщине для счастья – иногда достаточно помыться и переодеться. Новое платье, хоть и слегка тесное в груди, – от чего декольте смотрелось гораздо притягательней, чем хотелось бы, – порадовало Анну и примирило ее с неудовольствием от помывочных процедур. Подумать только, личная гигиена раз в неделю, а то и реже! Да еще и в тесной комнатушке, больше похожей на вертикальный гроб. Джеймс отвел ее в эти, с позволения сказать, «удобства» только после того, как она выучила строгие правила. Включите воду, намочите губку и место на теле, которое собираетесь мыть. Выключите воду. Намыльтесь, потрите. Включите воду и быстро смойте. На все процедуры пять минут, иначе в машинном отделении что-то перегревается. И это она еще волосы не мыла!

Аннабель прямо слышала в голове голос Джеймса с этой его навязчивой присказкой про Лондон. Да она и сама все понимает: служанка водички не подольет, камин рядом не трещит, губки нет, – настоящей, с греческого острова Сими, – нет «виндзорского мыла». Словом, ужасные условия, но… Сейчас Анна любовалась своим отражением в иллюминаторе, который на фоне загадочной черноты с цветными полосами служил неплохим зеркалом, и впервые за все время пребывания на подлодке чувствовала себя красавицей.

Анна медленно провела ладонями по бархатистой ткани, от декольте к талии и ниже. Платье было шикарным, хотя и слегка старомодным. Грусть, с которой доктор упомянул о женщине, в дар которой оно предназначалось, вызывала любопытство – и эта тайна, кажется, занимала ее больше русалок, порталов, пункта назначения и прочих вопросов на повестке дня. Леди Грей, улыбнулась своей истинно женской сути, и поправила выбившийся локон. Делать прическу тоже пришлось самостоятельно – но, к счастью, гребень на подводной лодке найти куда проще, чем платье. Очень пригодилось и умение соорудить из своих волос нечто приличное без помощи служанки.

– Аннабель, ты готова? – «муж» негромко постучал в дверь, и она, в последний раз улыбнувшись своему отражению, вышла в коридор.

– У тебя очень красивые… глаза, – немного напряженно сказал Джеймс, старательно глядя ей в лицо и никуда больше. – Платье идеально тебе подходит.

Анна с улыбкой приняла комплимент и оперлась на предложенную руку. Джентльмен прокашлялся и завел беседу про судно и команду, но она не могла сосредоточиться на словах. Все эти дни на борту «Призрака» Джеймс не досаждал ей вниманием, предпочитая являться к ночи. Он тихонько укладывался на полу, совершенно не интересовался ею как женщиной и не использовал ситуацию в гнусных целях. Анна часто делала вид, что спит, а сама подглядывала за ним из-под полуприкрытых век. Вот загорается крошечная лампочка-ночник, вот Джеймс стаскивает пиджак, поворачивается спиной, и тонкая рубашка слегка просвечивает, игрой света и тени обрисовывая крепкие мышцы. Прямая спина, широкие плечи, узкая талия…

Привлекательный мужчина.

Анна читала, что встретить свою любовь – это прекрасно. Хлоя тоже так говорила и в ее глазах сияла любовь к мужу. Матушка с отцом таким примером похвастаться не могли – их брак был по расчету и ничем большим за прошедшие годы не стал. Братьев и сестер у Аннабель не было – возможно и по этой же причине. Иногда она жалела, что вышла замуж слишком рано – впрочем, не настолько, чтобы желать повторения. Лорд Грей был терпелив и ненавязчив, казалось, что в ее спальне он всего лишь выполняет скучную повинность – ни нежности, ни ласки, лишь вежливое беспокойство о ее самочувствии. В любовных романах, попадавших к ней в руки благодаря лучшей и единственной подруге, многие вещи описывались намного интереснее. Чтобы проверить достоверность этих книжек, пришлось бы завести любовника – но даже думать о таком она считала недопустимым. Все ее время занимали сын, поместье и борьба с родней за право делать то, что хочется – родители, конечно, предпочли бы, чтобы она снова вышла замуж, но леди Грей оставалась холодна к ухаживаниям.

Но иногда, совсем-совсем редко, ей хотелось чего-то такого, что она сама толком не понимала.

Джеймс не позволял себе ничего лишнего, и она с удивлением осознавала, что это ее… Не огорчает, нет, но если бы он проявлял чуть больше внимания… Вот как сейчас – он ведет ее под руку, коридор такой узкий, что они прижаты друг к другу плотнее, чем дозволяется приличиями, и у него теплые руки, и спокойное дыхание, и рядом с ним она чувствует себя почти так же, как в детстве в сочельник: дыхание сбивается от предвкушения чего-то волшебного, и это странное чувство в животе…

– Ты дрожишь. Все пройдет хорошо, не переживай. И я рядом.

Голос Джеймса вернул ее к реальности – он неверно истолковал ее задумчивость и поспешил утешить. Переживать Анна не собиралась, во всяком случае, по поводу экипажа: после битвы и выхода в портал, пока она отдыхала в каюте, доктор и капитан рассказали команде, кто вел лодку и дал им всем шанс выбраться из передряги. Так что Анна, хоть и не светила своей персоной в коридорах, точно знала, что команда ее зауважала. Вряд ли ей грозит опасность на этом судне – при условии, что она сама будет благоразумна и осмотрительна.

Анна поймала взгляд Джеймса и улыбнулась.

***

Званый ужин на подводной лодке разительно отличался от приема в знатном доме, на несколько сотен гостей. Аннабель слегка склонила голову и улыбнулась одновременно всем и никому в частности. Доктор стоял возле массивного стола, прямо, будто жердь проглотил, и выглядел утомленным и отрешенным. Он покосился в ее сторону и слегка поклонился, стекла очков бликовали и скрывали эмоции. Зато капитан заливался соловьем, приложился к ручке – в этот момент Анна пожалела об отсутствии перчаток – и отодвинул стул. Его залысины блестели в свете ламп, а бледная кожа казалась жемчужной, от этого черная повязка на глазу выделялась еще больше, приковывая взгляд. Анне показалось, что на ткани есть рисунок, но разглядывать капитана дольше, чем дозволялось приличиями, она не стала и уселась за стол. Лис сел напротив. Единственное, что стояло на столе – это белое вино и бокалы.

Анна украдкой осмотрелась – в первые минуты после телепортации было не до декораций. Ее взгляд скользнул по просторной кают-компании, задержавшись на карте, флагах и расставленных вдоль одной из стен стульях. В углу, небрежно прислоненный к стене, стоял черный футляр, судя по размеру – от скрипки. Столь тонкий, заставляющий душу плакать инструмент слабо вязался с компанией контрабандистов. Интересно, кто же на нем играет?