— Думаю, ей помогают. В этом проблема, — виноватым голосом проговорил начальник охраны.

— Так узнайте, кто ей помогает, — сказала Михайловская недовольно. — Деньги не проблема. Главное — найдите ее, а после того, как она будет не нужна, пусть замолчит навсегда. Слушай, Прохор Иванович, у тебя случайно нет каких-нибудь знакомых из спецслужб?

При последних словах я навострила уши. Только спецслужб еще не хватало. Начальник охраны развеял мои опасения, сказав:

— Да нет никого. Коли были бы, давно бы уже подключил. А ты через своих клиентов на кого-нибудь можешь выйти?

— Если совсем плохо станет, попытаюсь. Но что-то я сомневаюсь в успехе, — проговорила Михайловская без оптимизма. — Детей усыновляли в основном люди бизнеса, банкиры, если и был кто из спецслужб, то он не докладывал, и вряд ли они захотят ввязываться в наши дела.

— Не переживайте, Надежда Федоровна, я ее найду рано или поздно, — торжественно пообещал начальник охраны.

— Ох, Прохор Иванович, лучше рано, — вздохнула Михайловская, — когда будет поздно, то будет поздно и для нас.

Я облегченно выдохнула. Оказывается, не все так уж плохо. Они и не представляют, где искать Бурсову, и не догадываются, что их ждет.

В тот момент, когда я сидела и блаженно улыбалась в экран монитора, в комнату заглянула тетя Мила и спросила, буду ли я ужинать. Я посмотрела на часы и присвистнула. Почти пять. Просматривать файлы с заключенными Бурсовым договорами не оставалось времени. Да и невооруженным глазом в данный момент видно, что проблемы моих клиентов не связаны с профессиональной деятельностью Олега Николаевича.

Я выключила компьютер и сказала:

— Давай, тетя, свой ужин, только быстрее.

Она вышла, а я стала складывать в сумку все, что может пригодиться сегодня вечером. Ноутбук я тоже решила взять с собой. Ведь вечером всякие Интернет-кафе будут закрыты, а мне еще надо организовать слив компромата. В разгар сборов позвонил Бурсов. Меня словно ледяным душем окатило, подумала — нашли. Но нет. Спокойным и невозмутимым голосом Олег Николаевич поведал мне, что в дверь комнаты ломится какой-то алкаш и угрожает ее выбить. В трубке действительно слышались какие-то вопли и удары.

— Это Вася! Открой! Открой или я тебя зашибу!

— Что нам делать? — поинтересовался Бурсов.

— Ничего, сидите тихо. Это сосед, живет дальше по коридору, — ответила я, утерев взмокший лоб. — Побуянит да уйдет. Сами не выходите.

— Может, так оно и есть, — проворчал Бурсов. — Однако дверь в дверном проеме так и ходит туда-сюда, того и гляди вышибет. А если он вооружен?

— У меня в кладовке есть бейсбольная бита, — сообщила я Олегу Николаевичу. — Возьмите ее и дежурьте возле двери.

— Уже взял и дежурю, — мрачно ответил Бурсов. — Может, где-нибудь спрятано огнестрельное оружие? Роза искала, но не нашла.

— Нет, обойдетесь. Я сейчас приеду, — пообещала я.

Подхватив вещи, я ринулась к двери.

— А как же ужин? — воскликнула тетя Мила, вылетая из кухни.

— Некогда, — бросила я на бегу.

Пьяный Вася к моему приезду не угомонился. Встав на карачки, он ласково уговаривал какую-то Марию открыть ему дверь. Что за Мария, я не имела понятия. Василий жил один, и женщины его вроде бы не жаловали. Наверно, «белочка» приключилась.

Разговаривать с Васей в таком состоянии было бесполезно. Бесшумно опустив вещи, я стала подкрадываться к алкоголику. В голове сложился план действий: удушающий прием, оттаскиваю Васю в его комнату, и порядок. Я ухватила соседа за горло и оттащила в свинарник, который он называл своей комнатой. Дверь там была постоянно открыта. На заваленном мусором, объедками полу спали трое «коллег» Василия. Я подтащила дебошира, положила его между другими алкашами, затем вернулась в коридор, взяла вещи и, аккуратно постучавшись в свою комнату, прошептала:

— Олег Николаевич, это я, Женя. Не бейте меня битой, когда я войду, пожалуйста. Эй, вы меня слышите?

— Да слышу, — прошептал в ответ Бурсов.

Я вошла и сразу же закрыла за собой дверь. При виде меня Роза, сжавшаяся на диване, разрыдалась, а Олег Николаевич, отбросив биту, спросил:

— А куда этот делся, что ломился?

— Он ушел, — коротко пояснила я, ставя на стол ноутбук и разматывая провода для подключения к выводу телефонной линии.

— Мы уже думали, что конец пришел, — признался Бурсов, сел в кресло и допил остатки чая из бокала. — Нервы ни к черту.

— Вы признания записали? — обратилась я к Розе.

Та в шоке продолжала сидеть на диване и не сразу поняла, чего от нее хотят. Я повторила вопрос. Вздрогнув, Бурсова кивнула:

— Да-да, я все записала. Вот камера на подоконнике.

— Отлично. — Я взяла камеру и подключила ее к компьютеру. — Посмотрим, что получилось.

— Евгения Максимовна, а когда нам можно будет вернуться домой? — осторожно спросил Бурсов. — Вы постоянно куда-то уходите, что-то делаете, а нам ничего не рассказываете. В каком состоянии наши дела?

— Скоро все закончится, — пообещала я, следя за картинкой на экране. — Сейчас пошлю информацию по делишкам Михайловской куда следует, а к завтрашнему дню, думаю, она и ее подручные станут относительно безопасными.

— И нам можно будет вернуться домой? — с надеждой спросил Бурсов.

— Лучше, конечно, до суда домой не возвращаться, — ответила я. — Я бы смогла подыскать вам вполне сносное безопасное жилье.

— А как же моя работа? — воскликнул с возмущением Олег Николаевич. — Мне отпуск на неделю дали. Что, мне работу бросать? А на что мы будем жить?

— Другой вариант — снять квартиру как можно ближе к офису вашей организации, — предложила я. — Поможет не сильно, но все же. Буду водить вас на работу за ручку.

— Мне все равно, хоть за ручку, хоть на трехколесном велосипеде, но в понедельник я должен вернуться на работу, — проговорил Бурсов решительно. Страх потерять работу был для него сильнее страха за свою собственную жизнь.

Я протянула ему сотовый:

— Вот, позвоните своему шефу и попросите еще хотя бы неделю отпуска. Что, вы не сможете объяснить ситуацию? Скажите, вопрос жизни и смерти.

— Хорошо, я попытаюсь, — пробубнил Бурсов, выхватив у меня из рук сотовый.

Пока он разговаривал с управляющим «Тарасовнефтегазом», я закончила просмотр записи. Бурсова четко и полно изложила всю историю, так что придраться было не к чему. Вытащив из сумки диски, подготовленные мною дома, я сформировала один большой файл, назвала его «Украденное детство» и отправила по нужным адресам: в газеты, телекомпании, МВД, ФСБ, в налоговую.

Убедившись, что файл пошел, я обратилась к Бурсову:

— Что у вас там? Что сказал управляющий?