По радио завывала ужасно нудная певица, под которую только и ехать в такую погоду.

- Ох, невозможно! - воскликнула я, ударив по коленям руками.

- Я хотел задать тебе несколько вопросов, - немедленно ожил Кит, будто только этого и ждал. На меня он не смотрел, даже немного демонстративно.

- Задавай.

- Ты ответишь на любой?

- На любой… - я насторожилась.

- Как Джин предала госпожу?

- История стара как мир, - усмехнулась я, но тут же прогнала это выражение со своего лица.

- Я всё-таки Джин любила, хоть и упорно доказывала всем обратное. Она была при жизни компаньонкой, даже фавориткой одной известной дамы. Очень властной. Была весёлая, развратная и подходила по всем мыслимым критериям на роль «подружки». А потом покровительницу казнили, а её не отличающаяся хорошим здоровьем подружка покончила с собой. Но перед этим был суд, на который Джин, конечно, честно явилась. На тот момент она уже знала, кем является, но ее обманули немного. Сказали, что ей нужно предать Госпожу на суде, и тогда даруют вечную жизнь. Джин смалодушничала, но я ее понимаю… Она страдала не меньше моего. Так она и умерла. По дороге в тюрьму сбежала и на глазах у всех кинулась в воду!

- Драматично, - кивнул Кит. - Почему лжёт Уинифред Дэвис?

- Это кто такая, ради дьявола? - не сдержалась я. - Уж не родственница ли Коко? Не имею дел со шлюхами, это заботы Клотильды.

- Зачем ты приходила ко мне?

- Не знаю. Мне хотелось к тебе идти, и я шла. Я не цепная собака. Мне всегда хотелось живого общества, особенно после упокоения Джин… А ты был мне, не знаю, ты мне нравился. Волновал. Не задавай вопросов таких!

- Но к отцу ты тоже ходила…

- Не сравнивай! Я просто истязала старого дурака! Я хотела его страданий и только.

- Карен с тобой заодно?

- Абсолютно! Я хотела себе подругу и завела Карен, как заводят кошку! Я очень её любила и люблю, и никогда не позволяла никому пальцем ее тронуть! Она знала, кто я, и поддерживала любую мою ложь.

- Почему? Ты обрекла ее на страдания!..

- Нет, нет. Я обрекла ее на свободу! Она Вилиса, пусть и нет такого титула, но она будет свободна! А на земле она страдала. Карен будет вечно жить в озере. Будет узнавать мир вокруг, развлекаться и жить своей жизнью…

- Но это не жизнь.

- Лучше так, чем то, что было при жизни. Деньги ей были нужны не на покупки, а на побег. Такая же несчастная жертва, как Майла.

- Вы закончили? - спросила Уинифред.

- Вы подтверждаете, что все показания…

- Вы лишь коронер. На каком основании вы меня допрашиваете? - Уинифред даже рассмеялась.

- Вы ведёте себя несколько…

- Нисколько, - ответила Уинифред и подняла на коронера глаза. На секунду ему показалось, что цвет ее глаз поменялся, но это же только показалось?

- Нам не о чем больше говорить, - улыбнулась она и вышла из-за стола, поправляя платье. На ней не было передника официантки, плечи еле прикрывал вязаный кардиган.

- Уинифред, - настаивал Корсо. - Но вы же сами позвонили и сказали, что меняете показания насчёт Майлы Фокс.

- Но я же не вам звонила, - пожала плечами Уинифред.

- Нам сообщили, что Майла жива. Любая информация о ней может быть полезна!..

- Простите, ничем не могу помочь, - Уинифред вышла из кафе и пошла вдоль дороги, словно в радиусе пары миль было хоть что-то, куда можно пойти.

Картина была странной, в этой части трассы прохожих не часто встретишь И девушку бы непременно заметили и предложили подвезти, но она неожиданно свернула в лес, закуривая по пути «Мальборо».

Дождь не унимался, и Кит, уставший от езды «вслепую», остановился у торгового центра, который, не поддаваясь логике, вырос прямо на въезде в город, на удалении от жилых домов. Я не видела ещё такого, торговые центры в моём представлении были похожи на длинные торговые ряды с бакалейщиками, мясниками и прочим сбродном. Туда обычно отправляли экономку, в худшие годы мама ходила сама, но меня от таких мест держали подальше.

Как я поняла, теперь это было настоящее место встреч и развлечений, наряду с кинотеатрами и кафе. Счастливые, но странно на мой вкус одетые девушки выходили оттуда с пакетами, смеялись и усаживались в свои длинные, низкие машины. У них были сумасшедшие пушистые волосы, яркие, блестящие майки и лосины. Они носили жуткие каблуки - толстые и просто гигантские, курили на виду у всех. Они были ярко накрашены, жевали жвачки, у них были броские дешёвые украшения и никакой элегантности. Я не особо много понимала в этом мире, знала только слухи от девочек, что до меня доходили, но мне не нравилось это шумное задыхающееся общество.

- Они странно выглядят, - шепнула я Киту, а потом посмотрела на своё белое платье на бретельках. - И мне явно стоит сменить одежду.

- За этим мы и приехали, идём. Купим что-то более-менее современное. Ты выглядишь, как хиппи.

- Значит, я хиппи! Что такого?

- Ничего. Да, ты вполне могла бы стать хиппи. Но обувь все-таки приобрести стоит.

Мы долго изучали витрины: то одну, то другую, и я постепенно входила во вкус и без всяких покупок. Когда Кит вручил мне бутылку воды, видимо опасаясь приступа паралича, я даже не обратила на это внимания, заворожённая манекенами с пышными волосами, какие я помнила только у негритянок.

И что мы купим?

- Для начала туфли. Каблуки? Или что-то простое?

- Не знаю… Это что? Это мужские?

- Нет, это женские кеды. Хочешь?

- Это не изящно! Как насчёт… м-м-м, да тут всё странное! Зачем такая подошва? Разве это удобно?

- Это платформа.

- Мне нравится, когда нога свободна, я к этому привыкла… Может, это?

Я покрутила в руках пару сандалей с длинными шнурками, видимо предназначенными, чтобы затянуть ногу, как у гречанок.

Мы вышли с пустой коробкой, в то время как я уже привыкла ощущать под ногами не землю. Странное новое чувство, вернее, забытое старое. Я ловила собственное отражение в каждой витрине, радуясь тому, какие красивые у меня ножки в сандалиях.

Мы прошлись по нескольким магазинам, каждый