Тай пытался быть невидимым. Он ненавидел большие сборища. Там было слишком много людей, с которыми нужно разговаривать, но слишком мало тех, кому было что сказать. Он уже составил план. Час на винодельне, час в доме. А потом можно будет улизнуть к себе, немного послушать радио и лечь спать.

Насколько он мог судить, музыка была слишком громкой, винодельня — слишком многолюдной, а угощение — слишком обильным. Впрочем, он не без удовольствия следил за нарядными людьми, которые лезли из кожи вон, чтобы выглядеть лучше тех, с кем они разговаривали.

Это слегка напоминало игру. По крайней мере, до тех пор, пока можно было скрываться среди относительно терпимой публики.

Он следил за маленькой драмой, разыгравшейся между Пилар и Рене. Тайлер любил Пилар и ради нее готов был выйти из своего угла. Но его опередил Дэвид Каттер. Вообще-то Каттер раздражал его, но нужно было отдать ему должное: действовал этот малый быстро и решительно. Этот поцелуй руки — просто находка. Похоже, Рене и Авано изрядно приуныли.

А то, что он сказал, быстро стерло с лица Авано идиотскую ухмылку.

«Авано всегда был задницей, — подумал Тайлер, пригубив бокал. — Но теперь, когда его науськивает Рене, он может стать опасным. И если Каттер сумел поставить его на место, наверно, с ним стоит иметь дело».

— Почему вы стоите здесь совсем один?

Тайлер опустил глаза и мрачно посмотрел на Мадди.

— Потому что я вообще не хотел приходить сюда.

— Почему? Вы взрослый. Вы можете делать что хотите.

— Девочка, если ты так думаешь, то тебя ждет сильное разочарование.

— Кажется, вы сердитесь.

— Не кажется. Я действительно сержусь.

Она вытянула губы, посмотрела на него и кивнула:

— О'кей. Можно мне глотнуть из вашего бокала?

— Нет.

— В Европе детей приучают к вину.

Девочка в черной одежде и уродливой обуви говорила таким серьезным тоном, что Тай чуть не рассмеялся.

— Тогда отправляйся в Европу. Здесь это считается преступлением.

— Я была в Европе, но почти ничего не помню. Собираюсь слетать туда еще. Может быть, немножко поживу в Париже. Я разговаривала с виноделом, мистером Дельвеккио. Он сказал, что вино — чудо и в то же время химическая реакция. Это правда?

— Правда. И в то же время ни то ни другое.

— Так и должно быть. Я хочу провести эксперимент и думаю, что вы сумеете мне помочь.

Тайлер изумленно заморгал. Оказывается, эта хорошенькая, но ужасно одетая девочка обладает пытливым складом ума…

— Что? А почему бы тебе не поговорить с отцом?

— Потому что вы винодел. Я хочу взять несколько гроздьев, положить их в сосуд и посмотреть, что получится. Потом возьму другой сосуд с тем же количеством ягод и кое-что добавлю. Сделаю с ними то же, что делаете вы.

— Я их ем, — буркнул Тай. И все же девочка его заинтересовала.

— Понимаете, один сосуд я оставлю как есть. Это будет чудо, о котором говорил мистер Дельвеккио. А со вторым буду экспериментировать. Использовать разные добавки и способы. Ускорять химическую реакцию. А потом посмотрю, что лучше.

— Даже если ты будешь использовать один и тот же сорт винограда, в результатах испытаний будут расхождения.

— Почему?

— Ты говоришь о винограде, купленном в магазине. А он далеко не всегда с одного виноградника. Но даже если с одного, все равно будет разница. Тип почвы, плодородие, химический состав. Время уборки. Способ уборки. Муст в каждом сосуде будет значительно отличаться даже в том случае, если ты к нему не притронешься.

— Что такое муст?

— Сок. — «Вино из сосуда, — подумал он. — Интересно…» — Но если ты захочешь попробовать, придется пользоваться деревянными сосудами. Дерево придает мусту особые свойства. Их не так много, но они есть.

— Химическая реакция, — с улыбкой сказала Мадди. — Понимаете? Это наука, а не религия.

— Ты младенец. Вино — и то, и другое, и третье, намного большее. — Не успев подумать, он протянул ей бокал.

Она сделала небольшой глоток, предварительно осмотревшись, нет ли поблизости отца. Подержала вино на языке. И лишь потом проглотила.

— Неплохо.

— Неплохо? — Тай покачал головой и отобрал у нее бокал. — Это же пино нуар! Только варвар может сказать о нем «неплохо»

Мадди чарующе улыбнулась, поняв, что он у нее в руках.

— Вы как-нибудь покажете мне большие бочки и машины?

— Угу. Конечно.

— Мистер Дельвеккио говорит, что белое вино делают в чанах из нержавеющей стали, а красное — в деревянных бочках. Я не успела спросить его, почему. Почему?

«Ну разве он не прелесть?» — думала София. Большой, ворчливый Макмиллан ведет серьезную беседу с маленькой ученицей вампира. Причем явно получает от этого удовольствие. И лицо у него доброе.

То, что он заставил ее чувства вибрировать, было лишним доводом против свидания с ним. Свидание означало бы концентрацию внимания на ком-то одном. А Софии хотелось оставаться свободной и беззаботно наслаждаться обществом интересующего ее мужчины.

К сожалению, в данный момент ее интересовал только Тай. А он был крепким орешком.

На его завоевание требовалось время. В конце концов, у нее были обязанности перед обществом. София здоровалась с гостями, но продолжала искоса следить за Таем.

— София… Ослепительна, как всегда.

— Счастливого Рождества, Джерри. — Она расцеловала его в обе щеки. — Как дела?

— Год был замечательный. — Деморне обнял ее за плечи и провел сквозь толпу в дегустационный зал, к бару. — Думаем, следующий будет не хуже. Сорока на хвосте принесла мне весть, что ты планируешь блестящую рекламную кампанию.

— Эти сороки слишком много болтают, правда? — Она лучезарно улыбнулась бармену. — Шампанского, пожалуйста. Еще одна такая птичка напела мне, что ты придумал новую этикетку. Рассчитанную на среднего американца.

— Надо, чтобы кто-то отстреливал этих стервятниц… Журнал «Вино» опубликовал хвалебную статью о вашем каберне 1984 года.

— Отличный был урожай.

— И аукцион ты провела отменно. Как жаль, что мы не встретились во время твоего пребывания в Нью-Йорке. Ты знаешь, что я мечтал увидеть тебя.

— Ничего не могла поделать. Но в следующий раз непременно.

— Надеюсь.

Она подняла бокал и сделала глоток.

Джерри был привлекательным мужчиной, холеным и вкрадчивым. Легкая седина на висках делала его еще более представительным, а ямочка на подбородке добавляла шарма.

Никто из них не говорил ни о ее отце, ни о жене Джереми, измены которой стали притчей во языцех. Оба предпочитали легкий флирт и спокойные дружеские отношения.