Но что более по существу — важно ли это? Мод действительно не все равно, что ему помешало — война или собственные дефекты?

На следующее утро Мод проснулась рано, по коридору третьего этажа прошла в другой конец здания и остановилась у доски с графиком операций, висевшей возле операционного блока. На семь часов была назначена еще одна срочная операция по удалению аппендикса у пациента, госпитализированного с ранением в глаз.

Замечательно.

Мод расписалась в регистрационной книге медсестер, вошла в предоперационную и надела операционную униформу. Там уже находились две медсестры. Втроем они поболтали о том о сем, пока мыли руки. За последние пять лет Мод выполняла эту процедуру сотни — нет, тысячи раз. Она знала, как пошутить с той или иной медсестрой, какие инструменты необходимо разложить в операционной для той или другой операции, знала все профессиональные потребности каждого хирурга отделения. В данном случае это был доктор Перси, или «доктор Пот», как называли его между собой медсестры, потому что он страдал обильным потоотделением, в связи с чем медсестры, ассистировавшие ему во время операций, вынуждены были запасаться дополнительной стопкой белых салфеток, чтобы постоянно вытирать ему лоб. Три медсестры прошли в операционную и принялись за работу. Операция, на которую Мод записалась в последний момент этим субботним утром, немногим отличалась от других операций и, в сущности, даже была более обычной. Только Мод вызвалась ассистировать не из медицинских соображений. Она надеялась отвлечься от мыслей о Стивене. Тот, наверно, сидел в пабе «Роза и олень» или, еще хуже, в гостиничном номере, где они обычно останавливались, и ждал появления своей прежней возлюбленной, которая и не собиралась идти на встречу с ним.

— Мод.

Она подняла голову. Операция уже шла полным ходом: на операционном столе перед врачом и тремя ассистирующими медсестрами лежал разрезанный пациент. Мод окликнула четвертая медсестра, неожиданно появившаяся в операционной. Ее лицо скрывала маска, но по сердитому прищуру глаз Мод узнала в ней Эдит.

— В чем дело, сестра Уотерстоун? — раздраженно спросил доктор Перси. — Мы здесь делом заняты, или вы не заметили?

— Простите за вторжение, — извинилась Эдит, — но мне нужно поговорить с сестрой Лейтем.

— Прямо сейчас? — уточнил доктор Перси.

— Боюсь, что так. Еще раз прошу извинить меня, но дело срочное.

— Желательно, чтоб это было так.

— Уверяю вас, доктор Перси, это срочное дело подождет, — сказала Мод.

— Что? — рассердился доктор Перси. — Что здесь происходит? Ради бога, придите к какому-то решению. Нет, нет, не трудитесь. Я сам за вас решу. Сестра Лейтем… идите.

— Но…

— Идите! И, ради бога, — добавил он, обливаясь потом, — кто-нибудь промокните мне лоб.

Эдит ждала Мод в предоперационной. Маску она уже сняла

— Итак? — произнесла она, когда Мод вышла из операционной.

— Итак? — вторила ей Мод, стягивая с лица свою маску.

— Ты что творишь? — спросила Эдит. — Я проснулась и увидела, что твоего халата нет на вешалке, где ты его обычно оставляешь. Сначала я подумала, что тебе зачем-то стукнуло в голову отправиться в Лондон, к Стивену, в халате. Подумала, что, может быть, ты надела халат, дабы показать ему, чего ты достигла без него — кем стала А потом поняла. Ты вообще не поехала — Эдит скрестила на груди руки. — В чем дело, Мод? Ты боишься встречи со Стивеном?

— Нет, не боюсь.

— Тогда почему осталась?

— По очень простой причине, — отвечала Мод. — Потому что решила не ехать. Я решила. Я. — Она беспечно рассмеялась. — Минувшей ночью мне было не до сна, Эдит. Поначалу у меня и мысли не было, чтобы не поехать. А, собственно, почему я должна ехать?

— В самом деле.

— В самом деле, — повторила Мод. — Либо Стивен хочет вернуть меня, либо по какой-то причине хочет лично объяснить, почему он бросил меня. Или-или, верно?

— Пожалуй.

— Неужели не понятно? Какова бы ни была причина, это то, что хочет он. Потому что он пожелал или у него возникла потребность, бог его знает чем вызванная, встретиться со мной. И тогда я спросила себя: а что же я?

Эдит вскинула подбородок, словно пытаясь сформулировать ответ, которого у нее не было.

— Что я хочу? — медленно продолжала Мод. — Знаешь, все эти годы, с тех пор, как получила то письмо от Стивена, я ни разу не подумала о том, чтобы связаться с ним. Ни разу. С какой стати мне встречаться с мужчиной, которому я не нужна. В самом деле, Эдит, задай себе этот вопрос.

— Ну, хорошо. Уверена, твоя позиция достойна восхищения, и все мы, женщины, могли бы поучиться у тебя. Только ты забываешь, что некоторым из нас даже некому сказать «нет».

Мод покачала головой. Она не раз слышала от Эдит этот довод — в самых разных ситуациях, на протяжении всех последних лет. Что говорить, Эдит понесла невосполнимую утрату. Гибель ее мужа, Неда Уотерстоуна, энергичного, жизнелюбивого молодого человека, конечно же была одной из жестоких гнусностей войны. И часто бывало, что Эдит ссылалась на личную трагедию, чтобы помочь Мод разобраться в собственных проблемах. Мод слушала Эдит, обнимала ее, когда та плакала, соглашалась с ней. Но не теперь.

— Эдит. — Она хотела взять подругу за руки, обнять ее, утешить, но та отвернулась от нее. Мод беспомощно смотрела на ее вздрагивающие плечи. — Эдит, родная, ты и впрямь хочешь, чтобы я отправилась на встречу со Стивеном, потому что ты не можешь встретиться с Недом?

— Да. — С пылающим взглядом Эдит вновь повернулась к Мод. — Да, именно этого я хочу. Хочу, чтоб ты поехала к Стивену ради меня — потому что я не могу поехать к Неду. Хочу, чтоб ты поехала к Стивену ради всех женщин, которые не могут поехать к своим любимым, погибшим во время войны. Ради каждой жены, возлюбленной, матери, сестры…

— Прости, но я не могу, — сказала Мод, отступая от Эдит. — И, пожалуйста, не считай меня эгоисткой, потому что это не проявление эгоизма. Я много думала об этом, Эдит. У Неда не было выбора. У Стивена выбор был. В этом вся разница. Стивен сам решил, что я ему не нужна.

— И поэтому ты не можешь его простить? — сердито спросила Эдит.

— Почему же? Могу.

— Тогда езжай.

— Нет. Не поеду.

— Но почему? — Голос Эдит срывался от напряжения, когда она пыталась убедить Мод.

— Потому что я его больше не люблю.

В этот момент из операционной вышла одна из медсестер. Обращаясь к Мод, она начала говорить о том, что доктор Перси желает знать, когда та намерена вернуться в операционную, но, увидев представшее ее взору зрелище — и Эдит, и Мод тяжело дышали, всхлипывали, стояли понурившись, едва держась на ногах, — осеклась и удалилась. Оставшись одни, женщины усилием воли овладели собой — каждая разгладила на себе халат, тыльной стороной ладони отерла щеки. Первой вновь заговорила Эдит.