Сделав глубокий вдох, девочка толкнула тяжелую дубовую дверь и обнаружила, что вокруг совершенно никого нет — за исключением довольно сердитого на вид уборщика, сметавшего в кучу порванную одежду, выбитые зубы и фуражки, разбросанные по гранитному полу. Заметив Прю, он наградил ее раздраженным взглядом и продолжил трудиться, бормоча что-то неуважительное о велосипедах, девах и революциях.

Девочка подошла к верхней части лестницы и с изумлением обнаружила, что в фойе по-прежнему дежурит какая-то кучка народа; боясь нападения, она с колотящимся сердцем попятилась назад. И лишь увидев, как на их лицах расцвели восторженные улыбки, Прю поняла, что ей ничего не грозит.

— Дева! — воскликнула одна из ожидавших, девочка-подросток. — Вы вернулись!

— Мы вас ждали, — объявил мужчина с густой рыжей бородой.

— Что будем делать? — подхватил барсук-рикша.

Прю с опаской шагнула к первой ступеньке лестницы.

— Вы на меня не сердитесь? — спросила она.

Все одновременно посмотрели на нее с удивлением; собравшихся было как минимум полтора десятка.

— Нет! Конечно, нет, — хором заверили они.

— Вы — Дева на велосипеде, героиня революции, — сказал лис. — Мы бы никогда от вас не отреклись.

— Те, остальные, просто притворщики. Позеры, — добавила девочка. — Они не настоящие ваши последователи.

— Мы можем подать заявление, чтобы им отрубили головы, Дева, — предложил бородач, — если, конечно, вы пожелаете.

Кто-то громко шикнул на него.

— Дева ясно сказала: больше никаких казней, — говоривший повернулся к Прю, ища подтверждения своим словам. — Так?

— Так, — кивнула Прю, на дрожащих ногах спускаясь по лестнице. Она все еще была немного потрясена восстанием, которого едва избежала. — Никаких казней.

— Но что же нам делать с теми, кто выступает против вас? — спросил молодой человек с короткими темными волосами, одетый в брюки для верховой езды.

— Пусть верят, во что им хочется, — сказала Прю. — Какая разница? Ведь в этом же вся прелесть, разве не так? Когда все могут верить, во что хотят, и слушать, кого хотят.

Всех, казалось, впечатлил этот перл мудрости.

— О-о-о! — в унисон протянули они.

— Куда теперь? — спросил барсук.

Прю задумчиво покусала губу, а потом глубоко вздохнула, пытаясь успокоить по-прежнему колотившееся сердце.

— Ладно. Народ, — начала она, спускаясь вниз. — Рассредоточьтесь. Поговорите с людьми. Расскажите об Алексее. Скажите им: Древо Совета хочет, чтобы мы вернули его к жизни, и для того, чтобы сделать это, нам нужны двое его создателей. Мы должны узнать, что случилось с механиком по имени Кароль Грод. Скажите им, что второй создатель уже найден. Цепляйтесь за любой след, какой вам попадется. Найдите его семью, друзей. Его куда-то изгнали. Нам надо выяснить, куда.

Толпа понимающе забормотала и двинулась к дверям, шагая с какой-то обновленной энергичностью. Но когда человек с бородой уже собирался выйти на улицу, Прю окликнула его:

— Подождите!

Мужчина обернулся. Ему было, пожалуй, за двадцать. Он был одет в комбинезон, а на правой лямке висела брошь в виде велосипедной звездочки.

— Кто, я? — спросил он.

— Мне нужен кто-нибудь, чтобы меня защищать, — сказала она.

Бородач широко улыбнулся.

— Это я могу, мэм, — заверил он и двинулся обратно к центру фойе.

— Я тогда подожду у рикши, — сказал барсук, пробираясь к дверям.

— Вообще-то, — сказала Прю, — лучше оставайтесь со мной. Вторая пара рук нам не повредит.

Добравшись наконец до черно-белого шахматного пола фойе, она протянула руку бородатому здоровяку и сказала:

— Меня зовут Прю. А вас?

— Чарли, — ответил мужчина. Лицо его залилось краской; все, что не закрывала борода, приобрело глубокий бордовый цвет. — Очень приятно лично познакомиться с Велосипедной Девой.

— Можете звать меня просто Прю, — сказала она.

— Я очень постараюсь, — пообещал мужчина. — Но для меня вы все еще Велосипедная Дева.

— Мне надо, чтобы вы от меня не отходили, — продолжила девочка. — Не так давно на меня было покушение. Кто-то подослал убийцу. До сих пор не знаю кто. Я думала, что буду в безопасности на юге. Но теперь вижу, что меня здесь любят совсем не так сильно, как я ожидала.

Чарли нахмурился:

— О, и все же вас очень любят. А кто не любит, тот пусть не удивляется, если у него вдруг р-р-раз — и пропадет голова.

— Больше никаких казней, — торопливо сказала Прю.

— Извините, — смутился мужчина.

— Если только на нас в самом деле не нападут. А если нападут… — она задумалась. — Тогда делайте, что хотите.

— С удовольствием, Дева, — сказал Чарли.

— Прю.

— Извините, Прю.

С тех пор, как убежище — то есть кабинет временного губернатора-регента — осталось за спиной, она чувствовала над головой какое-то нависшее облако тревоги. Ей казалось, что опоры, на которых они вместе с Кертисом и Эсбеном разработали этот план, обрушились: она совершенно не чувствовала себя здесь в безопасности. Следовало предвидеть, что народу не понравится ее предложение, но теперь было уже слишком поздно. У нее по-прежнему остались сторонники, хоть и немногочисленные, и, возможно, этого будет достаточно, чтобы спасти ей жизнь. Так или иначе, она решила: чем быстрее найдется таинственный слепой механик Кароль Грод, тем лучше.

— Мы идем в архив, — сказала Прю. — Вы со мной.

Было ясно, что за время, прошедшее с ее последнего визита, усадьба лишилась сотрудников так же, как лишилась влияния и значимости в каждодневных вопросах. Она стала печальной тенью того кипящего жизнью места, каким особняк был до революции. Исчезли дежурные и секретари, дворецкие и горничные (Прю задумалась, что могло случиться с Пенни за эти месяцы; оставалось только надеяться, что она цела и невредима). Несколько сварливых чиновников пытались делать то, чем раньше занималась целая армия сотрудников, и нехватка рабочих рук была очевидна. Каждая комната выглядела так же, как фойе: постапокалиптическая картина охватывала все здание. Прю, Чарли и барсук (которого звали Нил) втроем брели по длинным коридорам, спрашивая, когда получалось, дорогу у загнанных сотрудников. Казалось, никто не знает, где находится архив; их постоянно посылали в неправильном направлении, так что они оказывались в отдаленных тупиках или утыкались носом в кладовки для метел. Около получаса потеряли в кладовой, на которую случайно набрели, потому что Чарли был голоден. Насытившись, они продолжили поиски, которые в конце концов привели их вверх по крутой винтовой лестнице, скрывавшейся в отдаленном крыле здания. Троица оказалась у широкой деревянной двери, на которой висела табличка «АРХИВ».