Наталья. «У меня два взрослых сына. Мои сыновья, особенно один из них, время от времени чем-то недоволен, и я принимала это очень близко к сердцу и, конечно же, относила это на свой счет. Я думала: будь я хорошей матерью, все были бы счастливы».

Сдвиг ролей в Треугольнике сопровождается изменением эмоций, причем довольно интенсивным. Время пребывания в одной роли может длиться от нескольких секунд до нескольких лет; за один день можно двадцать раз побывать то в роли преследователя, то в роли жертвы.

Важно отказаться от роли Спасателя. Это предотвратит неизбежность попадания в роль Жертвы. Один из участников игры «Спасатель-преследователь-жертва» может однажды сказать: «Все, хватит, я выхожу из игры. Я СЛАБАЯ. Я БЕССИЛЬНАЯ. Я СДАЮСЬ». Если этого не произойдет, спасатель и спасаемый могут погубить друг друга.

Но почему так трудно выскочить из проклятого Треугольника власти?

Контроль — это прямая реакция на утрату доверия.

Мы контролируем, потому что перестали доверять другим. Ну, мы же знаем лучше, что ему надо. Мы правы, а он не прав. И снова на сцене появляется высокомерная барышня Гордыня, которая в любой ситуации считает себя выше. Рядом с ней вышагивает толстая баба-Сила, уверенная, что лучше ее никто ничего не сделает.

Но правда заключается в том, что и Гордыня, и Сила — второстепенные участники этой драмы. Демон низкой самооценки сидит внутри и гоняет вас по граням Треугольника. Он — главный герой нашей истории.

Чрезмерная «забота» о другом предполагает некомпетентность, беспомощность другого, неспособность делать то, что делаете за него вы. Все это позволяет вам чувствовать себя постоянно необходимыми, незаменимыми. Вы не можете хорошо к себе относиться просто так. Вам необходимо его хорошее отношение и любовь. Необходимо больше, чем что-либо другое. Вы слишком нуждаетесь в его одобрении. Все, что вы делаете, — это попытки получить его одобрение или похвалу. Только тогда вы сможете лучше относиться к себе.

Прямо сейчас вы так обеспокоены контролем потому, что сомневаетесь, любят ли вас. Прямо сейчас вы так обеспокоены, любит ли вас другой, потому что вы не уверены в своем собственном достоинстве. Причина этой маниакальной тяги все держать под контролем одна: вы не верите, что вас можно любить просто так, без вашего бесконечного тотального контроля, беспросветного надрыва и спасательства. В первую очередь вы не доверяете и не любите себя. Гордыня же и Сила просто маскируют ваше к себе отношение. «Спасатель» нуждается в том, чтобы в нем нуждались.

Марина. «Я всегда стремилась ухаживать за другими, заботиться о них, создавая такую ситуацию, в которой становилась незаменимой, как это было в далеком детстве, когда ухаживала за отцом-алкоголиком. Сделала соответствующий классический выбор, избрав специальность врача. Так я черпала ощущение собственной значимости, ибо не в состоянии дать чего-то себе сама. Мы — группа альтруистов, которые «дают, пока не упадут», и целый мир благоговейно восхищается нами, однако наши собственные чувства даже не являются здесь частью уравнения».

Таковы психологические выгоды от спасательства — подпитка низкой самооценки. В глубине души «спасательницы» не чувствуют себя любимыми или достойными любви. И вновь Сила подменяет собой Любовь. И тогда поведение определяется посланием: если я нелюбима, то я буду необходима. Изнасиловав себя бесконечным контролем всех и вся, вы пытаетесь заслужить столь необходимую вам любовь.

Вы не можете поверить, что кто-то может действительно вас любить; вы не находите в себе ничего. Любите ли вы себя? Вы даже не задавались этим вопросом. Люди ненавидят себя, люди осуждают себя — и продолжают осуждать и считать себя «прогнившими». Как может другой любить вас, такого «прогнившего» человека? Нет, никто на самом деле не может вас любить — другой, наверное, вас дурачит, обманывает; наверное, есть какая-то другая причина. Наверное, он хочет чего-то другого. И когда какой-то мужчина приходит и говорит, что боготворит вас, вы не можете ему доверять. И тогда вы начинаете его КОНТРОЛИРОВАТЬ. Сила подменяет доверие.

Ваша самооценка поднимается, когда вы решаете его проблему, облегчаете его страдания. Вы откладываете в сторону свои увлечения и интересы. Вы все время отдаете, чтобы ощущать себя безопасно во взаимоотношениях. Вы живете его ценностями ради связи с ним. Вы цените его мнение и образ действий больше, чем свои.

Вы чувствуем себя нужными. В этом чувстве заключена великая награда. Люди, почти полностью зависящие от внешних оценок, будут делать все возможное, чтобы сохранить взаимоотношения с кем-то важным для себя. Без них они чувствуют себя менее значимыми, а иногда ничтожными. Во взаимоотношениях они часто уступают другим, даже в том случае, когда это не требуется. Они остаются преданными и тогда, когда объект привязанности им изменяет или жестоко с ними обращается. Одна из книг о полных дамах могла бы называется «Женщины, которые любят слишком сильно».

Угодническое поведение вытекает из потребности женщин в эмоциональной привязанности. Быть привязанным к кому-то, принадлежать кому-либо — коллективу, группе, нации — это насущная потребность человека, так мы все чувствуем себя безопаснее, надежнее. Что стоит за угодническим поведением? Желание мира и благополучия любой ценой. Когда мы готовы платить любую цену, то почему-то именно желаемого мы не достигаем. Наверное, любую цену не надо платить. Всему есть своя разумная цена.

Подкладка у этих действительно добрых дел, которые выполняют угождающие жены, не совсем светлая. Там можно обнаружить недовольство мужем, злость на него, возмущение. Дома она готовит эти ранние завтраки и потакает любому желанию мужа и уже подрастающего сына, а у меня на приеме жалуется: «Устала я. Чувствую себя выпотрошенной, выжатым лимоном». Значит, вот она — истинная плата за мир любой ценой, за желание, чтобы никто не остался недовольным.

Страх лежит в основе угоднического поведения. Страх отвержения, страх неодобрения, страх одиночества. Отсюда и страх конфронтации.

Еще в детстве женщин учили быть хорошими девочками, чтобы угождать другим, нравиться родителям. Вот с тех пор и страшно, если, не дай бог, мы не понравимся другим. А когда только другие определяют смысл нашего существования, то это уже отказ от себя.

Светлана. «На грани развода прожили года три-четыре. Как-то я успокоилась. Совсем перестала на него надеяться, надеялась только на себя. Вот тогда мой муж стал моим сыном. Ну, пришел пьяный, и ладно. Раздела его, накормила из ложки, уложила спать, спокойней как-то стало. Делать его ничего не заставляю не треплю ему нервы и себе тоже. Потом пришлось уволиться, дочь часто болела. Ночью лежу, прислушиваюсь, не привезли ли. Трезвый он обычно хмурый и неразговорчивый. Пьяный иногда говорит: «Как ты со мной живешь, сколько в тебе терпения?» А мне для радости немного нужно. Как бы только видеть, как он слушает старшую дочь, когда она в клубе на пианино играет, да как с маленькой строит из кубиков домик. Я неисправимая мечтательница. Он хорошо разбирается в машинах. Как-то он сказал: «Была бы у меня машина…» Я подумала, может быть, он столько бы не пил, я даже уверена в этом. И я стала покупать лотерейные билеты. Даже представила, как загорелись бы у него глаза».