Сейчас же мы смотрели, как ребята швыряли друг друга на маты, делали подсечки, броски, подхваты. Рахлин остановил поединок, когда один из ребят поймал другого на болевой.

— Хорошо, — кивнул он победителю. — Только не надо забывать, что болевой может нанести непоправимый ущерб здоровью. Аккуратнее надо быть с его использованием.

— Анатолий Соломонович, я аккуратно, — проговорил победитель.

— Надеюсь, что мы с тобой друг друга поняли, — сказал Рахлин. — Серьёзно бороться будешь на соревнованиях, а сейчас у вас тренировочный спарринг. Не стоит калечить друг друга, всегда нужно сохранять холодную голову, как бы горячо не было на сердце. Сердце что… оно безмозглое а вот голову никогда отключать нельзя.

Парень кивнул в ответ, поклонился, шлепнув себя по бёдрам и занял свое место на татами. Рахлин посмотрел на меня, потом взглянул на Розальева с Дамировым. После показал пальцем на меня и на Розальева:

— Выходите! Пришли бороться — боритесь. Покажите чего умеете.

Чего мы умеем… Я внутренне усмехнулся. Вот уж чего-чего, а показывать свои умения и навыки я не планировал. Так, покажу пару простых комбинаций, чтобы обозначить свои познания в боевых искусствах, но не более того. Не показывать же в самом деле те приемы, которые призваны ликвидировать врага в считанные секунды… Эти приемы не показываются публике, а обрабатываются за защитой из трех рядов охраны и чаще всего в подземном бункере. Отрабатываются до уровня рефлексов, чтобы тело автоматически реагировало на опасность и максимально быстро эту опасность устраняло.

Розальев вышел, неуверенно оглянулся на своего друга. Дамиров одобрительно кивнул ему в ответ, мол, покажи этому увальню, как нужно правильно бороться. Ну что же, пускай переглядываются. Посмотрим — кто будет валяться, а кто останется стоять.

Я же чуть согнулся, выставил вперёд руки, готовый схватить и провести приём. Розальев тоже принял стойку.

— Готовы? Начали! — скомандовал Рахлин.

Розальев тут же кинулся вперёд, пытаясь ухватить меня за майку. Я подался чуть назад и подбил шагающую ногу. Подножка вышла идеальной — Розальев не успел перенести центр тяжести и растянулся в корявом подобии продольного шпагата.

На губах ребят появилась улыбка — падение было слишком забавным, как будто репетировали до этого пару месяцев.

С кислой миной Розальев вскочил и снова кинулся в бой. Неужели он подумал, что первый раз был случайным? Ну что же, я снова двинул ногой, но… на этот раз он учёл свой промах и перенёс вес на заднюю ногу…

Которую я успешно и подбил. Ну да, обозначить подножку — не значит её провести. Я же атаковал вторую ногу и аккуратно уложил Розальева на татами. Он только успел удивленно расширить глаза, как тут же оказался внизу.

Следующая атака была с моей стороны и снова прошла при помощи подножки. То есть, то что сегодня изучали, тем я и воспользовался. Противник снова хлопнулся на пол.

— Да Орлов над Розальевым издевается! — подал голос Аркадий Ротенберг. — Видно же, что он занимался раньше.

— Может сам попробуешь? — буркнул я в ответ. — Ты же занимался…

— Чего-о-о? — протянул Ротенберг. — Со мной? Анатолий Соломонович, новичок борзует. Можно его наказать?

Рахлин подошёл к Розальеву, помог подняться, кивнул на его место. Розальев с опущенной головой преследовал туда. Похоже, что так легко его никогда не побеждали в схватках. Тренер же оглядывал меня на предмет гематом.

— Сильно не ломай, — еле слышно произнес Рахлин, когда обходил меня со стороны.

Я едва заметно кивнул в ответ.

— Ну что, если новичок не боится выйти против старичка, то я напротив. Надо же показать новеньким, чего они могут добиться в секции. Аркадий, выходи.

Жилистый Ротенберг выскочил на татами. Быстрый, резкий, хищный. С таким одними подножками не обойдешься. Ну что же, можно и не одними подножками…

Путин подался было вперед, но наткнулся на взгляд Рахлина и остался на месте.

На губах Аркадия играла еле заметная улыбка. Он был уверен в своей победе. Ну да, я же только подножки использовал, а он занимался около десяти лет. Я для него был лёгкой целью, даже если где-то занимался, то нигде не светится, а у него за плечами не одно соревнование.

Эх, самоуверенность не одного бойца подводила…

— Начали! — скомандовал тренер.

Не успел затихнуть его голос, как Аркадий метнулся ко мне. Он ухватил меня за плечи и собрался провести бросок через бедро. Резко, быстро, мощно…

Будь на моем месте кто другой, то его приём мог бы и сработать, но…

Я поддался на бросок, перекувырнулся через Аркадия, а затем, используя инерцию тела, продолжил движение и кувырнул Аркадия на татами и вытащил его руку на болевой.

Все произошло во мгновение ока, с губ Аркадия ещё не успела сойти довольная улыбка, как тут же сменилась гримасой боли, после чего ладонь захлопала по татами.

— Закончили, — с лёгкой усмешкой произнес Рахлин.

Несколько человек поаплодировали мне, когда я отпустил Ротенберга. Среди хлопающих были Путин и Черемушкин.

— Анатолий Соломонович, я поскользнулся! — вскрикнул Аркадий.

— Да-да, мы все видели, — поддакнул Дамиров.

— Можно ещё раз? — спросил с надеждой Ротенберг.

Мда, похоже, что не умеет он проигрывать. Есть такие люди — до последнего будут упираться, желая вкусить сладкое мгновение победы.

Рахлин вопросительно взглянул на меня, я же в ответ пожал плечами, мол, пускай попробует. На этот раз я хотел чуть больше нахлобучить Ротенберга, чтобы отбить желание в дальнейшем пытаться прикалываться над новичками. Чтобы перестал стравливать людей между собой.

Снова прозвучала команда начинать бой и на этот раз Ротенберг был осторожнее. Он держался на расстоянии, пытаясь подбить ноги. Я же выдерживал характер и ловил тот небольшой миг, когда Аркадий начнёт переносить вес с ноги на ногу.

Мы двигались по татами, пыхтели друг напротив друга, пытаясь пересилить противника. Я мог бы сто раз завершить спарринг, но нужно было сдерживаться. Не показывать свои умения.

Впрочем, по насмешливому взгляду Рахлина мог судить, что он догадался о моих навыках и умениях.

И вот тот самый миг настал — Аркадий передвинул ногу и начал смещаться влево. Я тут же рванул Ротенберга на себя, совершил подхват и основательно приложил взмывшего противника о татами. Ротенберг только пискнул, выдыхая воздух из лёгких.

— Чистая победа! — послышался голос Рахлина.

Я начал вставать и в этот момент