Держа в руках коробку с файлами и папками, Тед некоторое время наблюдал за ним, затем спросил:

– И что ты тут делаешь?

Тревор только шикнул на него, и помахал рукой, чтоб тот отошёл немного. Потом О’Лири взял в зубы смартфон, чтоб не расплавить и его заодно, и протянул руки к куче папок и пластиковых файлов. Тед почувствовал тонкий запах дыма. «Сигнализация сработает, нас повяжут!». Но яркое пламя вспыхнуло с такой силой, что гора улик осыпалась тончайшим пеплом даже не успев нагреть воздух в зале.

– Какого хрена? Это не те документы! Ты что сделал? – воскликнул Тед.

У Тревора пискнуло новое сообщение, и он попытался одновременно перехватить телефон и что-то ответить копу. Но выронил смартфон на пол, и Рэдмаунт, первым схватив его, увидел высветившееся яркое уведомление «Поступил перевод на банковский счёт…».

– Ты что, уничтожил улики за вознаграждение? – возмущённо выдохнул он.

– Мафии нет. Государство едино, – язвительно оскалился блондин, нетерпеливо отбирая у копа смартфон.

– Это преступление! Ты нарушаешь закон.

– Да. И ты собираешься сделать то же самое, не правда ли? – холодно улыбнувшись, уточнил Тревор. Рэдмаунт захлопнул рот и медленно протянул ему кейсы о поисках монстра.

– В Управление поедем на такси, если не возражаешь? – кинул О’Лири через плечо, спалив всё, что собрал Тед в архиве и в лаборатории судебной экспертизы, включая отрубленную лапу ящера.

– Зачем нам туда?

– Компы изжарить, и блок сервера грохнуть, разумеется, б**дь, не тупи, Рэдмаунт, а то простудишься!

– Тебе не идёт ругаться, – поджал губы Тед. – Мне неприятно, что ты грубишь!

– Мой брат намного вежливее и обходительнее, чем я, дай Бог, когда-нибудь пообщаетесь, ты будешь от него в восторге! А теперь, б**дь, шевелись!

Они возились в кабинете Уилкса. Пройти в охраняемые офисы с О’Лири оказалось так же просто, как если б это была детская библиотека. Тед не понял, когда и у кого тот стащил электронную карту-пропуск, но теперь они методично устраивали диверсии с казённым оборудованием. Тревор продолжал браниться.

– Понаставят, б**дь, барахла! Точно нет облака данных? Огонь меня раздражает!

– Нет, только персональные базы. Сервер ты оплавил, слышно, народ на этаже бегает в панике. Это только у Билла осталось. Мой комп ты уже уничтожил. Кое-что у журналистов в репортажах, и всё. А если где и всплывёт копия, без исходника она всё равно битый фейк.

– Какого хрена тут происходит?! – Фил Митчелл перегородил своей тушей дверной проём. – Ты что тут делаешь, Рэдмаунт?! Да я тебя урою на хрен!

– А что ты сможешь сделать? – грациозно шагнул к нему из-за стола О’Лири, и договорил тихо и жёстко. – Если тебе не хватит воздуха!

Митчелл открыл рот, чтобы ответить этому хлыщу, но почувствовал, что не может вдохнуть, как будто бы из комнаты откачали кислород. При этом дверь в коридор за его спиной открыта, и кондиционер гудит, и Тед с этим парнем нормально дышат. Задохнувшись в ужасе, Фил раскрывал рот как рыба, схватился за горло, потом бросился на незнакомца, но обрушился бесформенной кучей к стройным ногам в дорогих ботинках. Лицо полицейского стало синеть, он хрипел, пытаясь найти воздух в хорошо проветренном прохладном кабинете своего шефа, судорожно цеплялся руками, царапая дрожащими пальцами потёртый ковролин.

О’Лири стоял над ним, заложив руки в карманы, равнодушно наблюдая за медленной смертью. Потом слегка наклонился к Митчеллу и негромко произнёс:

– Сейчас ты, б**дь, сдохнешь. У тебя была масса возможностей прожить свою жизнь достойно, и не быть уродом, но, видимо, от судьбы не уйдёшь, ты сделал свой выбор.

– И что это? – тупо переспросил Тед, когда ноги и руки Фила перестали подёргиваться.

– Это? Это удушье, смерть от естественных причин. А на что это ещё похоже? – Тревор был невозмутим.

– Значит, вот так вы зарабатываете в качестве наёмных убийц? – уточнил Тед, и почему-то почувствовал, что успокоился, будто в его мире ещё что-то встало на свои места.

– Примерно! Ты не представляешь, сколько иногда заказчик готов отдать за совершенно естественную смерть. Удушье, пожар, утопление, переохлаждение. И никаких следов, никаких улик. И заметь, б**дь, весьма гуманно! – Тревор вновь обаятельно зубасто улыбнулся.

Глава 23

Глава 23.

Вторая половина двадцать первого века. Две тысячи шестьдесят *** год. Единое государство. Североамериканский Метрополис…

Молодые люди зашли в небольшую кофейню. Тед заказал пирожные с кремом и какао, О’Лири взял только кофе, некоторое время разглядывал своего спутника.

– Знаешь, вообще я предпочитаю женщин, но для тебя готов сделать исключение, – его лучистые серо-голубые глаза смеялись.

– Спасибо. Неожиданно. Пожалуй, это самый сомнительный комплимент в моей жизни, – покачал головой Тед.

– И единственный! – фыркнул Тревор.

– Значит, огонь и воздух? – происшествие в офисе Уилкса и память о пожаре на складе не шли у Рэдмаунта из головы.

– Что?

– Ты управляешь воздухом? Маккинли называл вас элементалями. Ты владеешь воздушной стихией?

– Не совсем. Никакой, б**дь, специализации не существует, это тебе не комиксы, Рэдмаунт.

– Тогда как это работает?

– Считай, что мы воздействуем примерно одинаково на все виды материи. Но у каждого всегда есть какие-то предпочтения. Лично я больше люблю ветер, ураганы и бури, только в них настоящая сила и свобода. Вот, приколись, бро!

С этими словами Тревор выпрямился за столом, прикрыл глаза, глубоко вздохнул и положил руки на стол, развернув ладонями кверху. Светлые волосы, зачёсанные надо лбом, и ворот его рубашки затрепетали от невидимого сквозняка, хотя Тед не ощущал никакого движения воздуха.

О’Лири сухо и звонко щёлкнул пальцами, и в кафе при закрытых окнах и выключенных вентиляторах прошёлся вихрь, взявшийся ниоткуда, разбросавший по залу бумажные салфетки и рекламные листовки, сдвинувший скатерти. Он метался по помещению кофейни несколько минут, опрокидывал вазочки с цветами и срывал постеры со стен, сопровождался визгом официанток и изумлёнными возгласами посетителей, затем исчез так же внезапно, как и появился!

– Презабавно! – удивлённо оглядывался на страшный беспорядок Тед, О’Лири смеялся, довольный проделкой. – А что дальше? Что мне теперь делать?

– Теперь? Ничего. Ты для всех теперь