Какая-то мысль витала в моей голове, но я никак не могла ее ухватить. Нутром чуяла, что эти два убийства связывает не только подъезд и пол жертв, а что-то другое. Но вот что? Может быть…

Звонок Кирьянова прервал мои размышления.

— Доброе утро, Танюша. Встала?

— Уже давно на ногах. Представляешь, в том же подъезде сегодня ночью произошло второе убийство!

— Н-да… А я вот адреса двух Шурыгиных тебе раздобыл. Один Олег Иванович, а другой Сергей Иванович.

— Диктуй оба, — я достала из бардачка газету и ручку, чтобы записать на полях два адреса. — Спасибо.

— Подожди, это еще не все. Что касается Самуила Иосифовича Либермана, то тарасовца с такими фамилией, именем-отчеством в сегодняшней базе данных нет. Может быть, он, как и собирался, уехал на землю обетованную.

— А может, отправился куда-нибудь подальше?

— Ты права, если он умер, то в базе его тоже не будет. Вот теперь у меня все. На другие твои вопросы так быстро не ответишь. Буду звонить тебе в течение дня.

— Хорошо, — я отключила мобильник и стала наблюдать за происходящим во дворе.

Вынесли на носилках труп и погрузили его в машину. Минут через пять после этого строгий майор сел в «Волгу» и уехал. Из подъезда вышел Циттель, и я хотела его окликнуть, ведь это он нашел труп Михеевой, но тут снова зазвонил мой телефон.

— Татьяна, это Тучнов. Я вижу в окно, что вы уже здесь. Не думаете ли вы, что это моих рук дело?

— Я не собираюсь делиться с вами своими мыслями!

— А с кем собираетесь? С милицией? Ну, так давайте, идите, рассказывайте им про мою вчерашнюю шутку! Чего ж вы медлите? Или у вас все-таки есть сомнения? — Голос Тучнова был исполнен неприкрытой ехидцей.

Я не стала дальше разговаривать с Тучновым и отключилась. Циттель уже исчез из вида, но из подъезда вышла Балалейкина. Уж ее-то я никак не могла упустить, поэтому, приоткрыв дверцу, позвала:

— Мария Петровна! Можно вас на минуточку?

Старушка приостановилась в нерешительности, а потом пошла своей дорогой, сделав мне еле заметный знак рукой. Вероятно, она опасалась разговаривать со мной под окнами своего дома. Я повернула ключ зажигания и медленно поехала вслед за ней, потом обогнала ее, завернула за угол соседнего дома и остановилась. Через несколько минут в зеркале заднего вида показалась Балалейкина, значит, я все правильно поняла — старушка созрела для разговора со мной.

— Что делается, что делается, — запричитала она, качая головой. — Второе убийство подряд. Ой-ой-ой! И ведь живем с убийцей под одной крышей! Вот раньше казнили таких душегубов прилюдно на площадях, а теперь даже смертную казнь отменили. Не правильно это!

— Мария Петровна, вы знаете, кто это сделал? — спросила я напрямик.

— В том-то все и дело, что не знаю, поэтому напраслину возводить не буду. Но вот Верка, похоже, знала, оттого ее и отправили вслед за Ксенией. Говорила я ей — расскажи следователю все, что знаешь, а она мне в ответ — ничего не знаю и все тут!

— Так, Мария Петровна, давайте все по порядку. Почему вы думаете, что Михеева знала, кто убил Демидову?

— Стыдно сказать, но я в «глазок» кое-что подглядела. Это было в тот день, когда Лешину жену убили. Я в коридоре прибиралась и услышала, что у Верки дверь хлопнула. Ради праздного любопытства посмотрела в «глазок». Ну, хорошо, скажу честно, интересно мне было — одна она выйдет или с кавалером каким. К ней ведь частенько мужики разные хаживали. Одна она была тогда, вызвала лифт, подождала, когда он приедет, а потом вдруг вскрикнула и бросилась обратно к себе. Мне чудно это показалось, но я подумала, что Верка забыла чайник или утюг выключить, вот и вернулась. Потом-то я поняла, что она в лифте нечто такое увидела…

— Вряд ли она видела убийцу, скорее всего, там был труп Ксении, — предположила я.

— Ан, нет! Знала она, кто это сделал, знала! Я поделилась с ней соображениями насчет зубного врача, а Верка мне сказала: «Тетя Маша, не говорите глупостей! Зачем ему это? Здесь совсем другое, я догадываюсь, кто это, но не скажу. И вы молчите!» Я стала стыдить Верку, мол, как же так, убийца должен быть наказан, а она зло так посмотрела на меня, выругалась и ушла. Пьяненькая тогда она, конечно, была. На другой день я с ней трезвой поговорить хотела, но она сделала вид, что ей даже невдомек, о чем я. Вот дуреха! Показала бы на убийцу, его бы изолировали от общества, и сама осталась бы в живых.

— Может, вы и правы.

— Не везло Верке в последнее время, не везло, оттого и пить начала. Вадим, муж, ее бросил. Она до последнего надеялась, что он к ней вернется, а когда увидела его с молодой женой да с грудным ребеночком, то поняла, что надежды ее были напрасными. Мужиков стала к себе водить, пьяниц местных… Надо будет Вадиму о ней сообщить, больше-то хоронить ее некому, она сама не тарасовская. Вадим ушел от нее, а квартиру ей оставил. Да, горе…

— Мария Петровна, вы говорите, что Михеевой не везло в последнее время. Кроме того, что от нее муж ушел, в чем это еще выражалось?

— Как в чем? А нападение в магазине? — Мария Петровна достала из кармана носовой платок и вытерла слезы.

— Какое нападение?

— Она же в винном магазине работала, и вот как-то поздним вечером зашел туда бандит с чулком на голове, дал так Верке по башке, что она сознание потеряла. А на Тамарку наставил пистолет и забрал всю выручку. А денег там было о-го-го! Точно не знаю — сколько, но Верка говорила, что больше обычного, потому что дело было накануне праздников — Пасхи и Первомая.

— Значит, не так давно, три недели назад. А бандита этого не нашли?

— Вроде бы нет. Говорят, там охранник замешан был, поскольку в момент ограбления его на месте не оказалось.

— Кто говорит?

— Кто? Кто? Нюрка. Она всегда первой про все узнает.

— Понятно, — я догадалась, что речь шла о Лунько.

— А какие отношения были у Михеевой и Евстюхиной?

— Кто такая Евстюхина? — Балалейкина посмотрела на меня непонимающим взглядом.

— Тамара из тридцатой квартиры, ну, с которой она работала.

— А, эта блудница! Сроду не знала ее фамилию! Муж, значит, в командировку, а она мужика в дом!

«Интересненькое дельце, — подумала я, — Михеева мужиков домой без разбора водила, это по ее понятиям нормально, а Евстюхина сразу блудница! Впрочем, о покойниках плохо не говорят, может, поэтому Балалейкина так к Верке снисходительна».

— Так какие у них были отношения? Общались они во внерабочее время или нет?

— Не знаю. Нормальные вроде отношения были. Ничего выдумывать не буду. Говорю только о том, что знаю.

— Тогда скажите — был ли среди тех мужчин, что к Михеевой приходили, кто-нибудь очень высокого роста и с сорок шестым размером ноги?