родинка, которой совсем недавно не было. Она сказала, что такое бывает, но это не быстрый процесс. Мол, иногда клетки кожи переполняются пигментом и превращаются в меланоциты, скопление которых и похоже на родинку. Чаще всего такие родинки встречаются на лице. Но всё же нет такого места на теле человека, где бы не смогла появиться родинка. В общем, она сказала, что, скорее всего, это не родинка, а пигментное пятно, которое свидетельствует о большом уровне меланина в организме. Но меня этот ответ не устроил. Понимаешь, она появилась одним днём. Для меня это очень странно.

– Ты Егора спросила про родинку?

– Спросила. Он не понимает, что именно меня так сильно беспокоит. Говорит, может быть, родинка у него давно, он сам не знает, ведь она на таком месте… Лера, ну разве такое может быть? Ты ложишься спать с человеком без родинки, потому что досконально знаешь его тело, а просыпаешься с телом, на котором есть родинка и, заметь, немаленькая.

– Мама, давай после моего возвращения сразу увидимся. Ты только обещай, что будешь очень осторожна. Старайся заметить все странности Егора, чтобы мне о них потом рассказать.

– Почему я должна быть осторожной? Просто у меня на душе неспокойно, нехорошо, что ли… Не могу объяснить. А вот, кстати, и сам Егор пришёл. Ладно, мы будем ужинать. Егор передаёт тебе огромный привет. Спрашивает, как ты себя чувствуешь.

– Скажи ему, что я всех переживу. Пусть ни на что не надеется, – произнесла я и положила трубку, понимая, что мать всё равно это не передаст.

Глава 20

Когда я вошла в самолёт, лысый сидел уже в салоне и курил трубку. Оно и понятно, борт же частный.

– Что так долго?

– Так пятница… – принялась оправдываться охрана.

– Я так и понял. Все пробки московские собрали. Лерка, садись рядом. Ещё немного, и Вена будет у твоих стройных ног. Мне мои ребята сказали, ты там шуры-муры закрутила с боссом. Смотри, узнаю – убью. Я не люблю, когда мои тёлки водят меня за нос.

Я села напротив, попросила стюардессу налить мне сок и осуждающе посмотрела на лысого.

– Я как раз насчёт этого хотела поговорить. Ты что себе позволяешь? Кто ты такой?

– А ты чего сок лакаешь? – не обратил внимания на мои слова лысый. – Давай махнём что-нибудь покрепче. Гуляем всё-таки. Курить хочешь? Смотри, какие у меня сигары. Подогнать тебе ещё одну трубку? А если есть желание, могу тебе в эту трубочку забить что-нибудь покрепче. У меня всё есть. Это мой борт. Тут всё можно, никаких запретов. Если хочешь, можешь насрать посреди салона. Нет проблем.

– О, боже, – только и смогла сказать я, взяв у стюардессы предложенный мне стакан сока.

– Я общаковыми тачками терпеть не могу летать, – не унимался лысый. – Это так утомительно – торчать в аэропорту два часа до вылета. Как дебил, честное слово. Какие-то ограничения на ручную кладь и багаж для лохов, просто охренеть. Я на дух не переношу, когда меня в чём-то ограничивают. Если заметила, я парень без ограничений.

– Да, я заметила, ты не знаешь, где у тебя тормоза.

– Неудобные кресла, на которые задница с трудом помещается, а ноги вообще совать некуда. Сидишь, как лох урюпинский. И это в бизнес-классе. А как сидеть в классе для нищебродов, у меня вообще в голове не укладывается. Как они там сидят, как селёдки в банке, честное слово. Я бы лучше пешком пошёл. Там не то что задницу, там даже член некуда сунуть.

– А зачем тебе его в самолёте совать?

– Это я так, образно говорю, что в общаковых самолётах у меня даже член в кресло не помещается.

– Это что ж за член у тебя, что под него кресло подобрать сложно?

– Представь себе. Очень даже немаленький. Если меня посадить в общаковый самолёт, я сразу упираюсь коленями и членом в соседнее кресло. Сидящая напротив тётка начинает выговаривать, что я ей членом всю спину потыкал, что у неё синяки.

– Как можно упереться коленями в кресло мне ещё понятно, а вот как членом, представить не могу.

– Это потому что ты нормальных членов не видела, – хмыкнул лысый. – Я тебе потом покажу своё чудо природы. Проткну любую обшивку в кресле напрочь. Так вот, там кто-то пёрнет, кто-то чихнёт, вообще караул. Гадкие дети вечно кричат. А пища такая, что не знаешь, выживешь после неё или отойдёшь на тот свет. И под завязку обязательно потеряется багаж. На хрен такие коврижки нужны. Вот я в своём самолёте совершенно не ощущаю, что на высоте. Просто кажется, мы сидим в нормальном пятизвёздочном отеле. Все предметы роскоши, которые пожелает душа. Душ. Так что, если ты пропотела, можешь пойти с себя всю вонь смыть. Вообще не проблема.

Я изменилась в лице и постаралась пристыдить лысого.

– Послушай, что ты несёшь? Всё-таки с дамой разговариваешь. Что у тебя за воспитание?

– Нормальное у меня воспитание. Я со своими всегда такой. А ты у меня своя. Так что давай готовься. Сейчас почувствуешь, каким должен быть полёт. Просто сказка! Тут понятия ног и члена вообще не существует. Как ни старайся, никуда не упрёшься, потому что упираться некуда, ведь всё расположено по типу гостиной комнаты. Все сидят вдоль бортов самолёта. А туалет в общаковом самолёте – полный пипец. Крошечный унитаз и умывальник, причём такой маленький, что туда вообще нереально поместиться. У меня там член не поместится. Даже если в туалет зайду, он в салоне торчать будет. Там у любого начнётся паническая атака и боязнь закрытых пространств. А тут такой большой гальюн и роскошная душевая кабина, в ней можно мыться вдвоём. Ты только прикинь, как это романтично – принимать душ в воздухе. Будто ты в отеле, а не в самолёте. У меня там даже унитаз и раковина золотые. Такие мало у кого есть. Ты когда-нибудь сидела на золотом толчке?