Они медленно поехали дальше, а спустя некоторое время Тея спросила:

— Сколько человек с ним было?

— Трое, миледи. И еще мои сын Джек.

— Значит, всего их пять. Я рада, что он не один.

— Ради его милости они готовы на все. Он спас всем им жизнь, и они с радостью умрут за него.

Именно в этот момент Тея поняла, почему Лусиус не может просить для себя помилования или прощения. Он не оставит людей, которых спас и которые без него быстро были бы арестованы. Хотя его рыцарство растрогало Тею до слез, ее отчаяние стало еще сильнее. Как же ей добиться того, чего жаждет ее сердце?

Радость, которая заставляла все ее тело трепетать от восторга, постепенно отступала. Дорога до Лондона была долгой, и она вдруг ощутила страшную усталость. Ее будущее показалось мрачным и пустым. По щекам девушки медленно потекли слезы. Тея не пыталась их вытирать, продолжая слепо ехать через ночь.

Барбара Каслмейн сидела у окна своего Малинового салона и была хороша, как прекрасная картина. Солнце врывалось в комнату через сверкающие ромбы толстого стекла, бросало золотые отсветы на ее темные волосы, на безупречную чистоту белой кожи.

Ее платье из переливающегося жемчужного атласа имело такой глубокий вырез, что даже наименее чопорные фрейлины королевы изумились, увидев этот наряд. К платью она надела колье из кроваво-красных рубинов, подаренных королем после бурной сцены, во время которой ее алчность одержала победу над его попыткой экономить.

Комната, в которой она сидела, славилась не меньше ее хозяйки. Картины из королевского собрания живописи, мебель из королевских дворцов и бесценный ковер из Обюссона представляли подобающую оправу для самой расточительной женщины Британии.

Странный контраст со всей этой роскошью составлял капрал, потеющий от страха, которого допрашивала Барбара. Его красный мундир выцвел, износился и разлезался по швам, сапоги давно нуждались в починке, а ремни портупеи готовы были развалиться от ветхости.

Если бы его спросили о нем самом, он мог бы сказать, что ему очень давно не платили жалованья, как и большинству тех, с кем вместе он служил. Кормили в казармах отвратительно, а оружие, которое выдавали армии, либо устарело, либо крайне нуждалось в ремонте.

Армии отчаянно не хватало денег, но ее положение было ничуть не хуже, чем положение морского флота. Корабли гнили у причалов, потому что у адмиралтейства не было денег на то, чтобы их оснастить и отправить в плавание.

Но леди Каслмейн, к которой уплывало столько денег из королевской казны, не интересовалась жизнью и чувствами бедняги капрала. Она вытягивала из него рассказ о том, что происходило накануне ночью, и капрал был для нее только орудием для достижения ее собственных целей.

— Продолжайте! — приказала она, когда капрал умолк. — Что было потом?

— Мы распахиваем окно, мадам… то есть миледи… А там никакого разбойника нет, а сидит какая-то дама.

Барбара удивленно раскрыла глаза.

— Леди? — воскликнула она. — Как она выглядела? Опишите ее!

Впрочем, она не слишком прислушивалась к тому, что, запинаясь, неуклюже рассказывал капрал, потому что уже догадалась, кто был в библиотеке Стейверли. Ее шпионы работали хорошо, так что Барбара была в курсе почти всего, что происходило во дворце. Этим утром ей донесли, что накануне Тея темной ночью выехала со двора конюшни в сопровождении одного только грума, а вернулась уже на рассвете. Барбара моментально привела свою разведывательную сеть в действие.

Не нужно было особого полета фантазии, чтобы соотнести отсутствие Теи со странными сообщениями о неудачной экспедиции сэра Филиппа Гейджа и Рудольфа, которые намеревались арестовать знаменитого разбойника.

Барбара была слишком хитра, чтобы с самого начала не заподозрить, что заинтересованность Рудольфа в поимке преступников имеет весьма личный характер. Она давно поняла, что в отношении своих прав на маркизат он что-то скрывает. Ее огромный опыт общения с мужчинами научил ее безошибочно определять, когда не лгут или хотя бы не говорят всю правду. Уверения Рудольфа в том, что он единственный мужчина в семье, которому удалось остаться в живых, звучали фальшиво. Леди Каслмейн догадалась, что на самом деле существует законный наследник поместий и титула. Если, конечно, он пожелает предъявить на них свои права.

Однако это не слишком интересовало Барбару, и она не стала бы мешать осуществлению планов Рудольфа, тем более — разоблачать его ложь, если бы ее не задел его растущий интерес к Tee. Барбара поклялась отомстить графине Дарлингтон и ее внучатой племяннице за оскорбление, которое та нанесла ей в день возвращения короля в Уайтхолл.

Она прекрасно понимала, что отказ графини познакомиться с ней был замечен многими придворными. Эта история в многочисленных пересказах обросла еще более неприятными для нее подробностями. Конечно, королевская благосклонность вернула ей высокое положение и власть, которыми она пользовалась до женитьбы Карла, но Барбара знала, что множество людей мечтают о ее падении и с нетерпением ждут того дня, когда и они смогут отвернуться от нее.

То происшествие оставило глубокий шрам, забыть о котором было невозможно. Однако Барбара выжидала, не сомневаясь, что рано или поздно случится нечто такое, что отдаст графиню или Тею ей на растерзание.

Горький опыт научил Барбару Каслмейн, что в жизни каждого человека есть нечто такое, что ему не хотелось бы выставлять на всеобщее обозрение или чего он стыдится. Вот почему она не удивилась, когда подкупленный ею лакей, наблюдавший за апартаментами графини, сообщил ей, что накануне ночью Тея незаметно выскользнула из дворца. Она выслушала его рассказ и щедро вознаградила.

— Продолжайте наблюдать за ними еще внимательнее, — распорядилась она. — Если понадобится, поухаживайте за горничной ее милости.

— Я ничего не упущу, миледи, — пообещал лакей.

Он не собирался признаваться Барбаре, что уже пробовал ухаживать за Мартой и в результате заработал несколько увесистых оплеух. Этот лакей был видным парнем, так что неудача с Мартой задела его мужское самолюбие. Теперь он собирался следить за Теей не только ради денег, но и желая «поквитаться» с этим семейством.

Барбару не удивило, что Рудольфу и сэру Филиппу Гейджу не удалось арестовать Белогрудого. Она была не слишком высокого мнения о них обоих. Например, было полной нелепостью со стороны сэра Филиппа сообщать королю о своих планах раньше, чем они были приведены в исполнение. Поблизости всегда мог оказаться человек, передающий сведения своим товарищам, любой из которых мог работать на воров, грабителей и карманников, обитавших в городе или нападавших на путешественников за пределами Лондона.

Удивительно было то, что разбойник, которого собирались поймать Рудольф и сэр Филипп, получил предупреждение от Теи. Пока капрал рассказывал ей, с трудом подбирая нужные слова, Барбара ясно представляла себе всю сцену в библиотеке… Тея притворяется, что спокойно читает у камина, потом вскрикивает при неожиданном появлении солдат, Рудольф и сэр Филипп, к своему разочарованию, обнаруживают, что птичка улетела — несомненно, через заднюю дверь. И, наконец, последняя сцена: Тея нападает на сэра Филиппа, приводя в смущение всех, кто при этом присутствует.