– От тебя – ничего. Змей следил за домом герцога из-за вот его светлости. Когда он вышел сегодня утром, мы знали, что он вернется, поэтому и ожидали его. Но ты… ты для нас неожиданный сюрприз. Не так ли, Нэд?

Вместо ответа Нэд неприятно засмеялся.

– Она лакомый кусочек.

Алек зло посмотрел на них.

– Эта женщина – воспитанница герцога Элдриджского. Вы понимаете, что это значит? Если она каким-то образом пострадает, вас повесят в Ньюгете. Или, если повезет, вас отправят на Ботанический залив[7]. Герцог объявит денежную награду, ваши друзья превратятся во врагов. Вы не сможете довериться никому. Даже матери и отцу. Даже своим чертовым шлюхам. – Он помолчал пару секунд. – Если вы не отпустите эту женщину, будете мертвы еще до захода солнца.

На минуту воцарилось молчание. Затем Том расхохотался.

– За кого ты меня принимаешь? За ребенка? Никакая воспитанница герцога не стала бы бродить одна в парке. Ты тут пытаешься защитить свою девку. Ты маркиз Сатклифф. Ты племянник герцога Элдриджского. Это тебя его светлость будет искать. Так, Нэд?

– Ну да, но нам какое дело? Кое-кому он нужен больше нас.

– Кому он нужен? – спросила Кендра.

– Медведю. – Мальчишка возник из-за ее спины.

Медведь, Змей. Что за анималистические клички? Кендра была в растерянности. Она посмотрела на Алека.

– Это что, опять какой-то преступный жаргон?

– Я такого не слышал.

– Его зовут Гай, – продолжил Змей, – но он победил в схватке с медведем, правда, и…

– Заткнись, – прорычал мальчишке Том.

– Герцог вам щедро заплатит, если вы отпустите мисс Донован, – вставил Алек. – Я вам нужен. А она зачем?

– Ох, я бы сказал, пригодится. – От смеха Тома у Кендры побежали мурашки по коже. – Вижу по крайней мере одну причину, зачем она нам.

Лицо Алека напряглось, челюсть подалась вперед.

– Герцог Элдриджский не потерпит, если вы причините мисс Донован хоть какой-то вред.

Кендра подумала, что Алек заслужил очки за свои попытки. В этом мире лишь упоминания имени герцога должно было быть достаточно, чтобы вызвать чувство почтения или даже чувство страха. Но их преступники явно прибыли с самого дна Лондона, где никому не было дела до правил и предписаний так называемого культурного общества.

– Какой вред? – сказал Нэд с довольной усмешкой и потянулся к Кендре, чтобы схватить ее за бедро. – Думаю, мы с малышкой отлично проведем время.

Кендра застыла. Ей нужно было прекратить реагировать на эти непрошеные прикосновения в районе ее голени. Слишком опасно давать сдачи в таком тесном месте, как эта карета, учитывая, что к ним были приставлены пистолеты. Она посмотрела на Алека, беспокоясь, как бы он не предпринял что-то. Он же смотрел на мужчину, трогающего ее, и она чуть было не вздрогнула от его выражения лица. Ей доводилось видеть его в ярости – когда он был зол на нее, – но сейчас это было нечто большее. На его лице читалась смертельная угроза.

Нэд снова засмеялся, но на этот раз его смех звучал наигранно и смущенно. Когда он убрал свою руку, Кендра поняла, что это победа. К сожалению, недолго ей придется этому радоваться. Ведь она ясно понимала, что тот, кто ожидал их в конце их поездки, их уже не отпустит.

Время и правда понятие относительное. Их путешествие, видимо, подходило к концу, воцарилась гнетущая тишина. Но все же, когда карета наконец резко остановилась, ей показалось, что поездка была слишком короткой.

Кендра вдруг поняла, что задержала дыхание, когда кучер открыл дверь. Змей с гибкостью и грациозностью ребенка спрыгнул вниз, за ним последовал Нэд, развернулся и ткнул в Кендру пистолетом. Она медлила, но поняла, что пусть этот отморозок и находился достаточно близко, чтобы она смогла завладеть его оружием, все еще оставался Том и его ружье, целящееся в Алека.

Выдохнув, она выбралась из старой кареты и с удивлением осмотрелась по сторонам – они находились на оживленной улице, мимо них сновали толпы людей. Мужчины, одетые так же, как их похитители, проскальзывали мимо них, пытаясь удержать на плечах деревянные бочки и мешки с зерном или мукой. Другие толкали вперед тачки, наполненные раковинами моллюсков и рыбой. Были и женщины с детьми, бегающими туда-сюда, они несли корзинки с продуктами, цветами и бельем. Лошади цокали по улице, они везли на своих спинах всадников или же были запряжены в повозки, на которых перевозилось все, что только можно, – от трупов животных до клеток с кудахчущими курицами. Два фермера подгоняли палками стадо тощих коров, которые двигались посреди улицы.

По обе стороны улицы торговые точки чередовались со съемными квартирами. Вонь от навоза, гниющих останков животных – она, по крайней мере, надеялась, что они принадлежали четвероногим, рыбьим или птичьим, – и тысяч немытых тел заставила Кендру сглотнуть комок, чтобы сдержать рвотный позыв.

Она понимала, что они все еще в Лондоне, но было сложно представить, что это был тот же самый город – с элегантными улицами и парадными домами Гросвенор-сквер. Они наверняка отъехали всего на пару миль, но ей казалось, что они приземлились в какой-то далекой галактике.

«Неужели нас никто не видит?» – Кендре хотелось кричать, пока людские потоки безразлично проплывали мимо них.

Но она знала, что они все видят. Она понимала безвыходность ситуации, в которой они оказались, по быстро отводимым взглядам и бегающим глазам прохожих. Они их видели. Они просто не станут им помогать.

– Не открывай свой рот, если хочешь закричать. Тут никому нет дела, – сказал Том. – Давай иди. Шевелись!

Этот мерзавец вел их, как те фермеры, подгоняющие своих коров на рынок. На забой, поправила себя мысленно Кендра и с трудом сдержала дрожь.

Их вели по длинной узкой дорожке. Пока они шли, в голове Кендра перебирала все возможные варианты побега. К сожалению, их похитители были достаточно умны и держали их с Алеком раздельно, между ними шел Змей, а Нэд с Томом завершали процессию. Кендра не могла представить ситуацию, в которой при попытке бегства либо она, либо Алек не получат пулю в спину.

Они оказались на большой площадке, по размеру схожей с баскетбольной, окруженной в дальнем своем конце рядом пристроенных друг к другу двух– и трехэтажных домов. Они были отделаны кирпичом или штукатуркой, запачканы угольной сажей, ободраны и покрыты трещинами. На земле по большей части была грязь и лишь пара хилых травинок, тянущихся к свету. Деревянные бочки и пустые клетки были навалены за зданиями. Мухи плотным роем жужжали над брошенными стеклянными бутылками и глиняными кувшинами, а также над неглубокой ямкой, которую вырыли прямо посреди небольшой расчищенной полянки.