Совсем уж ему полегчало лишь в тот момент, когда, оплатив наш счет, мы решали, куда пойти дальше, и постановили, что отличным выбором будет крыша с красивым видом, местонахождение которой знал Алекс.

— Как раз до заката успеем, — сказал он, прикинув расстояние. — Если хотите, пофоткаю вас на фоне садящегося солнца. Оттуда оно выглядит шикарно.

От ассоциаций на тему закатов и Саши на щеках заиграл легкий румянец, а по коже пробежал табун мурашек. Хорошо, что Янка рядом.

— Да-да-да! Конечно! — воскликнула Янина. — Наконец-то не селфи! Саш, а давай ты останешься тут? Подрабатывать будешь… Мы вот постоянными клиентами станем. Только ты нам скидочку дай!

— Предложил на свою голову, — незлобно пробурчал Андреев.

— Это Яна еще не осознала, что за фотографирование столь выдающегося “творения Адама и Евы” ей приплачивать должны, — добавила я. — Там знаешь какие сейчас проценты набегут? За один взгляд — круглую сумму.

Сашка злобно зыркнул на меня, а подруга протянула:

— Кста-а-а-ати…

До сих пор иногда кажется, что ей следовало бы в маркетинг идти, а не филологию. Яна была из того типа людей, которые могли продать воздух в космосе, и клиент ушел бы от них, свято веря в ценность данного приобретения для себя.

Где-то ближе к концу нашего пути, когда тишина слишком затянулась, я набралась смелости задать вопрос, что нереально меня волновал:

— Алекс, — окликнула, — скажи, а ты чисто теоретически мог бы заниматься с детьми?

— Чем? — непонятливо и удивленно поднимая бровь, уточнил он.

— Английским. Просто разговаривать на английском.

— Наверное. А чьи дети? А к чему вопрос?

— Я занимаюсь с одним мальчиком русским языком и периодически подрабатываю там няней, — начала издалека. — Его мама ищет на лето учителя разговорного английского, чтобы Кирилл начал на нем думать, а не переводить. Просит носителя. Вот, спрашиваю тебя…

— Кирилл, как я понимаю, жертва? — неожиданно собрано и сосредоточено спросил Саша. — А сколько ему вообще?

— Десять.

Последовала минута молчания, которую прервала Янка:

— Что, Андреев, боишься? Правильно делаешь. Считай, тебя зовут репетитором к главному фавориту Элины Кравцовой. Не забудь на встречу костюм надеть, — усмехнулась она, пока я кидала в ее сторону кровожадные взгляды. Вот же вредина!

— Кирилл, конечно, хорош, но у него есть конкуренция, — перебила я. И спустя секунду, когда оба заинтересованно на меня посмотрели, добавила: — Леша. Вот уж кому принадлежить мое сердце, время и немного мозгов, ибо их он мастерски периодически подъедает…

Янина шутку поняла и хихикнула, Алекс приобрел какое-то в конец хмурое выражение лица. Заметив это, подруга объяснила:

— Леша — брат Кирилла. Ему только три годика. Но он да, вне конкуренции.

Судя по взгляду Андреева, нас готовы были прикопать возле ближайшего дерева, и плевать, что деревья пока ни разу не близко.

— Хорошо. Давай попробуем. Но желательно в менее формальной обстановки. Это должна быть просто обычная беседа, но на другом языке.

В глубине души поднималась волна всепоглощающего уважения к Саше. Уважения и благодарности. Он не отказался, логично и правильно составил план знакомства, мысленно прикинул и принял решение…

— Спасибо, — искренне сказала я, глядя ему прямо в глаза, стараясь передать зрительным контактом те эмоции, что испытывала. — Я тогда уточню у их мамы и, думаю, тогда скажу, когда сможем устроить подобную встречу.

— Алекс, а это вот та крыша, да? Ты про нее говорил? Там такой ви-и-ид! — перебила Янина.

— Она, — улыбнулся довольный собой Саша.

Вид там, надо признать, и впрямь просто загляденье. Внизу простирались дома и деревья, а где-то виднелась то ли речушка, то ли озерце… Это какая-то смесь человеческой деятельности и природы. Не было небоскребов и, как раньше казалось, бесконечного города, зато была поразительная умиротворенность и спокойствие.

— Да, очень красивое место, жаль только, что оно достаточно далеко. Не забрели бы мы волей случая в район, который к нему не так далек, вряд ли бы показал вам, — отметил Алекс. А я сразу поняла, что выбираться отсюда мы будем ой как долго…

— Ну что, теперь фотографируемся? Надо поскорее, а то солнце скоро спрячется! — едва ли не подпрыгивая на месте от нетерпения, сказала Янка.

— Да, сейчас, — кивнула, доставая телефон. — Только я пару кадров самого пейзажа сделаю, ладно?

Янина согласилась, но, судя по ее прищуру, начала догадываться, зачем мне это. Потому что я не была фанатом фотографировать красоту, я была поклонником ее рисования. И несмотря на то, что на долгое время потеряла к этому желание, сейчас оно возвращалось с утроенной силой.

Я видела дома, видела блики воды, деревья, как падает свет, как волшебно выглядит небо, и мне хотелось взять в руки кисть, краски и начать рисовать. Прямо тут, прямо сейчас. Но так как перечисленного под рукой не было, делаем фото и рисуем позже.

Хорошо, что Андреев нас сюда привел. И… Забавно, что с появлением Саши в мою жизнь вернулись краски. В прямом и переносном смысле.

Фотосессия проходила весело и сумбурно. Алекс с телефоном уже просто сроднился, пока Янина корчила рожицы, меняла позиции, обнимала, целовала, прыгала, сидела, стояла, лежала. Фотографировалась одна и со мной, пару раз даже совместное селфи пришлось творить. К концу данного процесса я устала так, что и улыбаться не могла. Щечки болели, губки в уточку не складывались. Но больше всего болел от смеха животик. Или недопресс. Тот и сам был не в курсе своего существования, но таки обнаружился.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍В какой-то момент, когда мы уже сидели, пересматривая фотографии и придумывая к выражениям лиц дурацкие ситуации, Саше позвонили родители, вынуждая отойти подальше и пообщаться наедине.

— Хороший сегодня день… — вдруг сказала Яна. — И вы, к моему удивлению, нормально общаетесь.

— Это да, — не нашла ничего лучше, как просто согласиться.

— Ли, а что у вас произошло за эту неделю? Саша же неспроста уезжал. И… — тут она запнулась. — Я видела вещи в его комнате. Ты же их постирать должна была…