Каждый сезон бахчевники устраивали турнир, который поначалу проходил в развалинах старой сторожевой башни на границе с Карачаево-Черкессией. На этот турнир бахчевые привозили по одному рабу из тех, кому нечего терять. Рабам раздавали ножи и запускали в башню.

Правила турнира предельно просты. Выйти из башни может только один, самый сильный, ловкий и хитрый. Тот, кто выходил, получал свободу и обеспеченную жизнь, а его бывший хозяин — несколько гектаров земли от своих конкурентов.

Первые турниры проходили еще в семидесятых, но с того времени много прошло и многое модернизировалось.

Теперь вместо сторожевой башни в условленное место приезжало несколько грузовиков, и бригада строителей за полдня возводила сооружение, спроектированное организатором турнира.

Это мог быть большой ангар с перегородками в виде лабиринта, или же классический вариант турнира: башня в несколько этажей с переходами, или же что-то, повторяющее какую-то известную постройку, как, например, в этот раз, когда устроитель построил пятиугольное здание, по форме напоминающее Пентагон.

В условленных местах лежало различное холодное оружие, кое-где медикаменты и стимуляторы. Повсюду стояли камеры слежения, а зрители, находясь неподалеку в шатрах, пили-ели и наблюдали за турниром на экранах громадных мониторов.

От старых традиций осталось только обязательное закалывание барашка. Баранья голова вручалась победителю турнира вместе с призом.

— И большой приз? — поинтересовался Лекс, откручивая колпачок с нагрудного амулета.

Они с Мусорщиком прилетели в Ставрополь рано утром. В аэропорту их встретил молчаливый провожатый на огромном «рейндж-ровере», они выехали за город и ехали неизвестно куда.

Ехали долго — сначала по федеральной трассе, обгоняя многочисленные фуры, потом по каким-то проселочным дорогам, потом и вовсе по местам, в которых, казалось, не ступала нога человека.

— Раньше победителю давали дом, машину и какую-то сумму на жизнь, — ответил Мусорщик. — Сейчас просто деньги выдают.

В этом году приз что-то около миллиона баков. Ну, и столько же хозяин раба получит. Плюс хозяин победителя получит право организовать следующий турнир, а для бахчевых это очень почетно считается. Авторитета добавляет.

Щепотка порошка, которую Лекс высыпал из амулета на ноготь большого пальца, заставила Мусорщика поморщиться. Лекс это заметил и про себя ухмыльнулся. Резкий вдох, другой… и вот уже дорога не кажется такой унылой, а путь — долгим.

Еды у них не было, но Мусорщик захватил с собой сумку с яблоками, и Лекс воспользовался этим, чтобы утолить первые позывы голода.

На коленях у Лекса лежала толстая папка с выкладками, графиками, отчетами и прочей экономически-юридической ерундой, называемой бизнес-планом. Лекс потратил несколько дней, наполняя эту папку бумажками, которые должны в итоге принести десять миллионов евро.

Когда время близилось к обеду, их машина свернула на дорогу, которая терялась в лесополосе неподалеку, и остановилась.

Дорогу преграждал трактор, возле которого возились двое угрюмых мужиков. Провожатый предъявил им какой-то жетон, трактор отогнали в сторону, и «рейнджровер» продолжил путь через просеку и дальше — по дороге мимо вспаханных полей.

Второй периметр выглядел серьезнее. Шипастая лента, несколько мотоциклистов. Один из них подошел к машине, осмотрел пассажиров и коротко кивнул.

Ленту убрали, они продолжили путь и через несколько минут подъехали к шатрам, стоявшим в чистом поле в окружении нескольких десятков внедорожников. Шатры соединялись между собой переходами, всюду прохаживались охранники с помповыми ружьями, некоторые были с собаками.

— Несколько лет назад победитель турнира сошел с ума, и вместо того, чтобы радоваться призу, решил отомстить бахчевникам и зрителям, — рассказал Мусорщик, вылезая из машины. — Сразу после турнира он раздобыл автомат и направился сюда. У него ничего не вышло, конечно же, но охрану с тех пор заметно усилили.

К ним подошел пузатый тип в смокинге и с бейджиком «Распорядитель».

— Добро пожаловать на турнир, — сказал он с некоторым пафосом, слегка опустив голову. — Позвольте мне рассказать вам, где у нас можно поесть и отдохнуть с дороги…

— Не надо, — махнул ему Мусорщик. — Мы в курсе.

Распорядитель скрылся.

— Ты что, тут не первый раз? — спросил Лекс.

Мусорщик не ответил. Вместо этого, посмотрев в свой КПК, сообщил:

— Представитель Эмира уже здесь. Думаю, вам лучше пообщаться до начала представления.

— Я готов, — пожал плечами Лекс и приподнял папку с документами. — Куда идти?

Кивнув, чтобы следовал за ним, Мусорщик шагнул в ближайший шатер.

Здесь было светло, прохладно и шумно. Деревянный пол, на котором повсюду были разбросаны пуфики и циновки. Народу было много, в основном, корейцев разного возраста. Одни сидели, разбившись на группы, и что-то обсуждали, вторые прохаживались между ними, здороваясь, перебрасываясь фразами. На Мусорщика и Лекса никто даже не обратил внимание.

У входа, прислонившись к одному из опорных столбов, здоровенный кореец в бейсболке «Лос-Анжелес Лейкерс» без зазрения совести с руки забивал косяк марихуаны. Неподалеку несколько парней — корейцев и славян — окружили ноутбук и, поочередно тыкая пальцами в экран, спорили о каких-то ставках и кэфах.

В стороне возле длинного стола двое официантов услужливо наливали каждому желающему напитки, которыми был уставлен стол — от пива и содовой до виски и самогона.

Лексу сразу же захотелось хлопнуть грамм сто вискаря, он даже шагнул в сторону стола, но Мусорщик остановил его.

— Потом, — сказал он. — Когда закончишь дела.

— Да я в порядке… — несколько раздраженно ответил Лекс.

— Если ты сделаешь до разговора хотя бы глоток спиртного, я сломаю тебе нос, — равнодушно предупредил его Мусорщик.

Он выглядел тщедушным сопляком на фоне Лекса, и здесь, вдали от столицы с охраной, его слова казались не более чем пустым звуком. Тем не менее, Лекс не решился его ослушаться. Быть может, по привычке.

Пора уже менять стереотипы, недовольно подумал Лекс, доставая сигару. Иначе этот хлюпик, которому посчастливилось получить место московского представителя Армады, окончательно поверит в то, что он всемогущ, и тогда от него совсем жизни не станет.

Пройдя до конца шатра, они перешли в следующий — здесь стояли пластмассовые столики, а контингент, за ними сидящий, отличался от бомжей только количеством золотых колец и цепей.

Золотом был обвешан буквально каждый, причем большинство расстегивало рубашки и закатывало рукава, чтобы продемонстрировать окружающим свое вульгарное богатство.

Несколько официантов в грязновато-мятой одежде разносили в одноразовых пластиковых тарелках дымящуюся баранину, хлеб и овощи.