Поначалу отец, желая поддержать распространение пантюркистских идей, снабжал новообразовавшееся движение всеми необходимыми каналами связи, защищал его и пытался контролировать деятельность этой организации мирным путем. Он старался постоянно поддерживать ее жизнеспособность. Однако в один прекрасный день над кроватью «тяжело больного человека Европы» — нашего государства — склонились, держа в своих руках горькое лекарство интриг, заинтересованные в личной выгоде агенты третьих сторон — Британской и Российской империй. И они скормили нам заведомо ложную информацию о том, что деятельность партии «Единение и прогресс» принесет пользу.

Территория Османской империи стояла на трех китах: Балканском, Анатолийском и Аравийском полуостровах. Россия, ввиду своего желания заполучить контроль над проливами, вела активную деятельность на Балканах. Британия, в погоне за Суэцким каналом, пыталась занять Аравию. Русские планировали втянуть в сферу своего влияния славянские и армянские этнические меньшинства, британцы — арабские, а затем, подстрекая их к восстанию против султана, сформировать в регионах автономные, но подчиняющиеся их собственной политике области. Чтобы дать отпор подобной экспансии, намерению «разделить империю изнутри», отец уделял огромное внимание трем основополагающим нациям своего государства — туркам, курдам и арабам.

Поддерживаемые Портой, турки встали в оппозицию к балканским славянам, курды — к анатолийским армянам, а арабы встретились лицом к лицу с Британией. К примеру, турки получали национальную поддержку со стороны македонского комитета «Единения и прогресса», курды были организованы в вооруженные кавалерийские формирования под названием «Хамидийе», а арабское националистическое движение возглавил Араби-паша[46]. Все эти три мусульманские организации пытались остановить вмешательство великих держав в политику немусульманского населения Османской империи[47].

Каждый из трех стратегически важных регионов имел свои географические ворота: для Балкан этими воротами служил Дунай, для Анатолии — горы Кавказа, а для Аравии — Нил, и великие державы старались всегда сохранять к ним доступ.

Как только Российская и Британская империи пытались оказать давление на регионы, прилегавшие к Дунаю, Кавказу или Нилу, отец, используя турецкие, курдские или арабские военные формирования, давал им жестокий отпор. Кайзер Вильгельм II, будучи официально признанным другом ислама, воспользовавшись моментом, заручился поддержкой мусульманских отрядов, работавших на отца. К сожалению, это привело к тому, что партия «Единение и прогресс» больше не находилась под контролем отца и, до самого краха империи оставаясь средством в руках немцев, помогла им успешно принести Османское государство в жертву политики «Натиска на Восток»[48].

Итальянцы также имели свои зоны интереса на территории нашего государства. Этими зонами были Албания и Греция.

В начале своего правления отец обладал неограниченными правами, однако он обязался перейти на конституционную форму правления. Абсолютизм подразумевал возложенную на плечи отца ответственность за управление государством и его защиту. Конституционный строй предполагал разделение этих обязанностей султана с представителями из народа. И, несмотря на то что впоследствии он вернул себе часть этих обязанностей, внешняя политика империи, то есть защита границ от постороннего вмешательства и проявлений агрессии со стороны других государств, и все решения, связанные с этим, отныне безвозвратно находились в руках конституционного правительства. Отец не мог нарушить этот закон, от которого зависели стабильность и развитие страны.

Последствия спровоцированной русским давлением войны 1877–1878 годов привели к тому, что немусульманское население Османской империи вступило на путь национально-освободительных движений, и священным долгом правительства было взять в руки бразды правления и решить эту проблему. После окончания войны крайне важным стало возвращение к принципам абсолютной монархии. Однако Конституция, принятие которой было навязано великому визирю без какого-либо учета интересов и особенностей Османской империи, бросило государство в пучину разгоравшейся войны, избежать которой так и не удалось. Именно поэтому русские войска дошли до Стамбула. Последующее упразднение отцом Конституции и отказ выполнять ее положения об ограничении монархии были результатами вынужденного возвращения к самодержавию. Только оно могло исправить последствия выпавших на долю империи бедствий.

22 июля 1908 года отец, под действием угроз со стороны македонского комитета партии «Единение и прогресс», восстановил конституционный режим. Эта новая Конституция в одно мгновение свела на нет тридцатилетние усилия по компенсации потерь, которые империя понесла в результате войны 1877–1878 годов. Вслед за этим последовали провозглашение Болгарией своей независимости, аннексия Боснии и Герцеговины, претензии Греции на Крит и общее усугубление критической ситуации в регионе и, что самое важное, ослабление позиции отца, положившее начало целой череде трагических событий.

Итог таков: принуждение отца к принятию Конституции для того, чтобы компенсировать вышеописанные потери, обесценило его тридцатитрехлетнее единоличное правление. Лишь благодаря своей власти отец на протяжении всего этого времени сумел удерживать наиважнейшую границу империи — Дунай. И лишь со времен Берлинского конгресса оставалась незакрытой брешь, пробитая немецким и австро-венгерским оружием на территории Боснии и Герцеговины. Ни первая, ни вторая Конституции так и не сумели ее закрыть, а только разрушали еще больше, окончательно уничтожив заградительный рубеж.

В Османской империи существовал один так и не написанный закон. Главный закон. Ее правитель обязывался защищать государство, и обязанность эту он наследовал от предков. Только отец мог решать, передавать часть своей власти народу или нет. И он сам должен был выбрать время и место для этого действия.

Отец оставил последующим поколениям одну простую истину: в деле защиты Османской империи от нависших над нею угроз политика эффективнее оружия.

Отец терпеливо ждал, пока турецкие националисты достигнут политической зрелости и смогут перенять у него некоторые функции конституционной и монархической власти.