За разработку этих изменений плотно засели Глам, Джулия, Бампер, Кувалда и мистер Динелли. Несколько вечеров подряд они собирались в отдельном вип-зале «Vita Nostra», самого шикарного ресторана города, и яростно спорили до хрипоты, что можно изменить в мафиозном бизнесе Саггети, не потеряв окончательно лица, а что — нет.

В ходе обсуждения выдвигались такие предложения и требования, которые наверняка заставляли папашу Джорджо Саггети беспокойно ворочаться в фамильном склепе.

— Видите ли, сэр… — мрачно проговорил Кувалда. — Некоторые сферы нашего бизнеса… Как бы это получше выразиться, ман… Я не могу предсказать реакцию ребят, когда они узнают, что мы занимаемся наркоторговлей. Кого-то это абсолютно не колышет, но многим будет сложно это воспринять спокойно, ман, — особенно после того, как мы потеряли столько братьев, чтобы уничтожить бромикановое производство в пиратской республике Аделаида…

— С бромикановым трафиком надо что-то делать, — согласился Бампер. — Лучше всего — прикрыть его совсем.

— Как это — прикрыть?! — взорвался Саггети. — Это же один из самых жирных кусков, доставшихся нам от клана Колхейна!

— Насколько я понимаю, вопрос стоит так: прикрыть производство бромикана самим или отдать его Берковицу, — сурово ответил Бампер. — Боюсь, особого выбора у нас нет и в этом вопросе. Кроме того, почти все фабрики Колхейна нами разгромлены. Чтобы восстановить производство бромикана хотя бы на прежнем уровне, потребуется не меньше полугода. Все это время в него придется больше вкладывать, чем получать отдачи. А при помощи Звездных Тюленей мы за то же время смогли бы решить очень многие проблемы.

— А потом? На чем семья будет зарабатывать? — не сдавался Глам.

— Если это «потом» когда-либо будет, — напомнил Бампер. — И прошу прощения, сэр, но если даже вы продолжите называть «Рейнджеров Саггети» семьей, что мы сможем требовать от рядовых сотрудников?

Глам досадливо поморщился, а потом произнес:

— Хорошо, черт возьми. Если уж я принял такое решение, следует воплотить его в жизнь. Худшее, что мы можем сделать в этой ситуации, — это попытаться усидеть на двух стульях.

Затем было решено, что, кроме своих основных обязанностей, рейнджеры на контролируемой ими территории должны параллельно полиции заниматься патрулированием и пресечением мелкой преступной деятельности.

— Вспомните историю, босс, — заявил слегка озадаченному Гламу Кенни Бампер, — мафия ведь возникла не как преступная организация, блюдущая собственный незаконный бизнес. Первоначально это был ответ итальянцев на вторжение иностранных захватчиков. Это был скрепленный обетом молчания и строгим законом взаимовыручки партизанский союз, взявший на себя обеспечение порядка в деревнях, которого не сумели добиться оккупанты. Это был островок справедливости посреди воцарившегося моря беззакония. Каждый местный житель мог обратиться к своему дону с любой проблемой, и ни один не уходил обиженным. Именно поэтому мафия оказалась таким живучим и мощным явлением: потому что ее всегда активно поддерживали простые люди, для которых она была благом и символом закона в противовес жадной полиции и коррумпированным властям. Это будет еще один столп вашего грядущего могущества — жители ваших территорий начнут покрывать и выгораживать людей Саггети при каждом удобном случае. И, в конце концов, кто знает, не позволит ли это вам в итоге выдвинуться в мэры столицы?..

— О Мадонна! — воскликнул несчастный Глам Саггети. — В мэры-то мне зачем?!

— Потому что мэру легче проворачивать крупные дела, — терпеливо пояснил Бампер. — Кандидат в мэры с кристальной репутацией, борец за справедливость! Сын преступного босса, отринувший заветы своего отца и положивший всю свою жизнь на защиту простых граждан! Да вам просто обеспечена победа в первом туре — если, конечно, вложить соответствующую сумму в избирательную кампанию. Но эти деньги с лихвой окупятся открывающимися возможностями.

Также были кардинально переработаны принципы одного из самых доходных бизнесов семейства — рэкета. Было решено, что главным изменением будет полная добровольность «охраны» доходных заведений. Тут уж Глам пытался решительно возражать, но Кувалда пожал плечами: тогда строптивых клиентов гангстерам придется наказывать самостоятельно, потому что десантники этим заниматься не будут. А едва среди рейнджеров пройдет слух, что «охранное агентство» само громит «охраняемых» в случае разногласий, они мгновенно разбегутся. Такие деньги жгут руки честному человеку.

— А наркоторговлю тогда надо сворачивать вообще, ман, — воодушевился Стив. — Даже легкими наркотиками. Травить можно только тех, на кого тебе плевать. Травить людей на собственной территории, ман, — серьезная ошибка. Раз уж мы решили, что нам необходима лояльность населения, лучше таких вещей не делать.

— Проклятие, — зло проворчал Глам, — эти десантники обойдутся мне слишком дорого!

— Зато они сохранят вам фамильный бизнес в целом, босс, — напомнил Динелли. — Все расходы и затраты в итоге окупятся многократно, можете не сомневаться.

В итоге через две недели, во время которых окрепший клан Глама решительно давал по рукам соседям, желающим поживиться за чужой счет, смотрящие по районам на его территории внезапно объявили хозяевам патронируемых заведений, что, во-первых, они теперь не мафиозное семейство Саггети, а «Вольные рейнджеры Саггети», официально зарегистрированная общественная организация вооруженных граждан, предназначенная для поддержания порядка на «землях фронтира» (юридические тонкости с оформлением организации виртуозно утряс Динелли-старший, раздав в виде взяток довольно круглую сумму). А во-вторых, что финансовая поддержка «Рейнджеров» — дело теперь сугубо добровольное.

К удивлению Глама и старых членов клана, платить почти никто не отказался. Мелкие бизнесмены привыкли, что если не платишь одному, то неизбежно платишь другому, а рейнджеры Саггети уже успели зарекомендовать себя довольно мощной и доброжелательной силой, с которой можно иметь дело. Несколько клиентов, правда, демонстративно не сделали взноса. По настоянию Бампера Глам не стал применять к ним никаких карательных мер — но через несколько дней, пронюхав, что точки больше не охраняются, на них наехали люди Бенуцци, а получив отказ, разгромили кафе и автомастерские строптивцев. И тогда клиенты бывшего клана Саггети окончательно осознали, что платят теперь за вполне реальную защиту, а вовсе не за шантаж с угрозой насилия, как раньше.

Что касается прочих благородных донов, то их реакция была однозначной: дон Глам в своих судорожных попытках спасти бизнес зашел слишком далеко, окончательно потеряв рассудок. Превратить мафиозный клан в отряд легавых — это уже было за пределами добра и зла, это категорически не вписывалось в кодекс гангстерской чести. От избытка великодушия, а может, от нежелания осложнений старые семейства пригласили мальчишку на очередной совет, чтобы напомнить ему об окончании сроков ультиматума и, разделив между собой основные активы Саггети, отпустить бедолагу с миром, однако юный наглец даже не соизволил прийти. Это означало только одно: время аккуратных действий и снисходительности прошло. Пришла пора задать выскочке славную порку, которую он едва ли переживет.