– Тогда я надеюсь, что сегодня ночью вы будете вспоминать мои слова о том, что вы самая изящная и элегантная амазонка во всем Парке, – вкрадчиво произнес граф.

Она рассмеялась, продемонстрировав ему ровные жемчужные зубки.

– Именно это я и рассчитывала услышать, – заявила она. – Какой был бы позор, если бы, сидя на такой роскошной лошади, я не умела с ней справиться.

– Но вы ездите верхом как богиня! – воскликнул граф. – Я не видел ни одной женщины, которая могла бы с вами сравниться!

– Кингсклер говорит, что есть люди, которые просто рождаются в седле. А если этого нет, то тут уж ничего нельзя поделать, – сказала Люсинда.

– Меня совсем не интересует ваш Кингсклер, – ответил граф. – Меня интересуете только вы. Вы постоянно ускользаете от меня, как бабочка, которую я никак не могу поймать в свои сети. Вы проскальзываете у меня между пальцев, всячески избегаете меня, и это одновременно возбуждает и огорчает меня!

– Вы говорите вздор, – с улыбкой заявила Люсинда. – Что вы имели в виду, когда сказали, что хотите меня поймать?

– Должен ли я это объяснять? – мягко спросил граф.

Люсинда застенчиво опустила глаза. Она подумала, что некоторые вещи лучше вовсе не знать.

– Нет-нет, не стоит, – поспешно ответила она. – Лучше расскажите мне о себе. Вы скучаете по вашей родине?

– Я вообще не скучаю, когда я рядом с вами. Я хочу лишь слушать вас, смотреть на вас.

Он увидел неожиданный блеск в ее глазах и спросил:

– Почему вы так обрадовались, услышав это?

– Потому что вы сказали, будто вам приятно на меня смотреть, – ответила Люсинда. – До сих пор на меня редко смотрели – разве что лишь с неодобрением.

– Никогда не поверю в это! – воскликнул граф.

– Но это правда, – сказала Люсинда. – Видите ли, моя сестра так красива…

– Но в вас есть нечто гораздо большее, чем красота, – прервал ее граф. – У вас есть ум, характер, не говоря уже о том, что вы божественно сложены. Как могло случиться, что никто прежде вам этого не говорил?

– Это длинная история, – ответила Люсинда. – Но уверяю вас, я действительно раньше не слышала ни одного лестного высказывания в свой адрес.

– Позвольте мне компенсировать это упущение, – пылко произнес граф. – Сказать ли вам, какой я вас вижу? Сказать ли вам, какие чувства пробуждаются в моем сердце, когда я рядом с вами?

В его голосе прозвучала такая страсть, что Люсинда застенчиво опустила глаза и поэтому не увидела, как к ним приблизился лорд Меридан. Она обнаружила его присутствие лишь в тот момент, когда их лошади оказались рядом и резкий, властный голос произнес:

– Доброе утро, Люсинда. Я надеялся, что вы подождете меня, а не отправитесь кататься одна. Но теперь я здесь, и мы можем ехать вместе.

Она подняла к нему лицо, и он заметил, как ее щеки зарделись. Видя, что лорд Меридан намеренно игнорирует присутствие графа, Люсинда в некотором замешательстве протянула ему руку для прощания. Граф поднес ее к своим губам и слегка сжал ее пальцы. В следующую минуту они уже быстрым аллюром направлялись в удаленную часть Парка в сторону Кенсингтона.

Кингсклер последовал было за ними, но лорд Меридан бросил ему через плечо:

– Я сам провожу ее светлость домой, Кингсклер.

– Слушаюсь, милорд.

Грум повернул свою лошадь и галопом поскакал прочь. Лорд Меридан обратил внимание, что лошадь под ним была значительно лучше, чем те, на которых обычно позволялось ездить его собственным грумам.

– Как вам это удалось? – спросил он уже не таким ледяным голосом.

– Как я смогла заполучить Кингсклера? – сказала Люсинда, радуясь тому, что разговор принял совсем не тот оборот, которого она опасалась. – Меня все об этом спрашивают. Мне кажется, что его соблазнило то, что я предоставила ему полную свободу действий. Кроме того, как вы уже знаете, он приходится Нату кузеном и был рад возможности оказать ему услугу.

– Трудно представить, чтобы человек, занимающий такое положение, как Кингсклер, отказался от него по таким сугубо личным мотивам, – сухо заметил лорд Меридан.

– Должна признаться, что я умоляла его почти на коленях, – со смехом ответила Люсинда. – Но мистер Браммель сказал, что только Кингсклер может помочь мне получить то, что я хочу.

– И что же вы так хотите? – поинтересовался лорд Меридан.

– Свою собственную конюшню – такую же, если не лучше, чем ваша, – ответила Люсинда.

Он с изумлением уставился на нее.

– Откуда у вас взялась такая честолюбивая идея?

– На самом деле это моя давнишняя мечта, но я даже не надеялась, что она когда-нибудь осуществится, – ответила Люсинда. – Когда же я очутилась в Лондоне, я поняла, что раз уж я не смогу быть такой красивой, как Эстер или другие дамы, я могу перещеголять их в чем-нибудь другом – ну хотя бы в искусстве верховой езды!

– Вы очень необычная девушка, – сказал лорд Меридан, с удивлением глядя на нее.

Люсинда не ответила, и лорд Меридан вспомнил, что он собирался говорить с ней совсем о другом.

– А теперь я должен сказать вам, Люсинда… – начал было он, но она резко пришпорила лошадь и вырвалась вперед.

– Только не надо мне ничего говорить! – воскликнула она. – Когда люди обращаются ко мне с такими словами, это наверняка означает, что я услышу что-нибудь неприятное. Мама и папа всегда начинали именно так, когда собирались прочесть мне нотацию.

Лорд Меридан вынужден был подгонять свою лошадь, чтобы не отстать от нее.

– Но черт побери, Люсинда! Вы должны меня выслушать!

– Я заранее знаю все, что вы мне скажете, – ответили она, оглядываясь на него через плечо. – Мне нельзя делать того, я не должна делать этого… всю жизнь только и слышу наставления!

Она снова пришпорила лошадь, и лорд Меридан вынужден был пуститься в галоп, чтобы догнать ее. Если бы кто-нибудь увидел, как они скачут во весь опор по зеленым газонам Парка, такое поведение сочли бы крайне неуместным и неприличным, Люсинда вырвалась на два корпуса вперед, и лорд Меридан вынужден был пустить в ход все свое искусство, чтобы поравняться с ней.

Она была превосходной наездницей – в этом он не мог ей отказать. К тому же, как тонкий знаток женской красоты, он должен был признать, что ее зеленая бархатная амазонка, выгодно подчеркивающая фигуру, и высокая шляпка с длинной развевающейся зеленой вуалью были верхом элегантности и изящества.

Они проскакали так не меньше мили, прежде чем ему удалось догнать ее, при этом он не был уверен, что она не придержала свою лошадь нарочно.

Слегка запыхавшись, он протянул руку, схватил ее поводья и резко остановил обеих лошадей.