– Если позвонит еще раз, повесь трубку.

Оператор снова передернул плечами.

– Как скажешь.

– И не забудь, пожалуйста, сказать Кэллоуэю и всем остальным, что агент Кайн и мы все в целости и сохранности.

– Говори за себя! – вмешался Кайн. – Скажи Кэллоуэю, что я…

– Заткнись! – рявкнул Ронни. – Или я попрошу этого мексиканца снова залепить тебе пасть!

– Пошел к черту!

Кипу явно не хотелось оставлять Тайл в такой обстановке, но на улице дважды мигнули фарами.

– Это сигналят мне, – пояснил он. – Пора двигать. Будь осторожна, Тайл.

Он вышел, и Ронни жестом попросил Донну запереть дверь.

Кайн внезапно расхохотался.

– Ты дурак, Дэвидсон! Ты в самом деле думаешь, что это видео хоть что-то значит? Кэллоуэй просто воспользовался этим, чтобы собрать здесь побольше людей.

Ронни тревожно взглянул на Тайл, и она покачала головой:

– Я так не думаю, Ронни. Ты же говорил с Кэллоуэем. Он всерьез о всех беспокоится. Я не верю, что он попытается тебя обмануть.

– Тогда ты такая же идиотка, как и он, – ухмыльнулся Кайн. – У Кэллоуэя там есть психиатр, он подсказывает, как себя вести в этой ситуации. Они умеют лапшу на уши вешать. Знают, на какие кнопки нажать. Кэллоуэй уже двадцать лет в бюро, такая заварушка для него – детские игры.

– Почему бы тебе не заткнуться? – рассердился Ронни.

– А почему бы тебе не съесть кусок дерьма?

– Эй, последи за своим языком, здесь моя жена!

– Не обращай внимания, Берн, – вмешалась Глэдис. – Он просто идиот.

– Мне надо в сортир, – заныла Донна.

– Я хочу, чтобы все сели и успокоились! – крикнул Ронни.

Он выглядел измученным. Перед камерой он собрался, но сейчас нервы снова начали сдавать. Усталость, нервотрепка и заряженный пистолет представляли собой опасную комбинацию.

Тайл готова была придушить Кайна за то, что он дразнит Ронни. С ее точки зрения, ФБР вполне обошлось бы без агента Кайна.

– Ронни, как насчет того, чтобы разрешить нам по очереди сходить в туалет? – предложила она. – Ведь уже несколько часов прошло. Сколько можно терпеть? Ты ведь, кажется, не собирался применять пытки.

Ронни подумал.

– Ладно. Сначала женщины. По очереди. Мужчины пусть воспользуются каким-нибудь ведром – я их никуда не пущу.

Донна отправилась первой. Потом Глэдис. Тайл пошла последней. Она воспользовалась этой возможностью, чтобы перемотать пленку в магнитофоне и проверить, что записалось. Четко слышался голос Сабры, которая говорила о своем отце:

– Такой уж он человек. Он ненавидит, когда ему противоречат.

Тайл перемотала пленку вперед, снова включила воспроизведение и услышала хрипловатый голос Дока:

– …на всех. За все! Проклятый рак, мою собственную беспомощность…

Есть! Она боялась, что пленка кончится до этого откровенного разговора. Доктор Брэдли Стэнвис будет великолепным гостем ее новой программы. Конечно, если ей удастся его уговорить. Но она постарается, это точно. Она начнет программу с разговора о его метаниях после смерти жены, затем спросит, как он сейчас относится к тем событиям, которые полностью изменили его жизнь. Они могли бы поговорить о разрушенных мечтах, к ним может присоединиться психиатр или священник и развить эту тему. Что случается с душой человека, если его мир разваливается на части?..

Воодушевленная такой перспективой, Тайл снова спрятала магнитофон в карман и вымыла лицо и руки. Когда она возвращалась, навстречу ей попался Берн с ведром, которое он нес в туалет. «Интересно, как действуют в таких случаях другие захватчики заложников?» – мельком подумала она.

Тайл присоединилась к Доку, который настороженно смотрел на двух мексиканцев, сидящих около холодильной камеры с разбитой стеклянной дверью. Тайл проследила за его задумчивым взглядом.

– Не нравятся мне эти типы, – пробормотал он.

– Что?

– Эта парочка.

– Хуан и Второй?

– Простите?

– Я назвала коротенького Хуаном. А которого повыше…

– Вторым. Понял.

Тайл с любопытством посмотрела на него.

– Что вам в них не нравится?

Док пожал плечами:

– Что-то не так.

– В смысле?

– Я не могу точно сказать. Я это сразу приметил, как только они вошли в магазин. Они уже тогда вели себя странно.

– Как?

– Они грели еду в микроволновой печи, но у меня создалось впечатление, что они зашли сюда не закусить. Мне показалось, они просто убивали время. Чего-то ждали. Или кого-то.

– Гммм…

– Я уловил… не знаю, как сказать… плохую ауру. – Он хмыкнул, иронизируя над собой. – Удивительно: их я опасался, но никогда в жизни я бы не взглянул второй раз на Ронни Дэвидсона. Отсюда вывод: первое впечатление всегда бывает обманчивым.

– Ну, я с вами не согласна. Вас, например, я тоже сразу заметила, когда вы вошли в магазин. Вы выглядели весьма внушительно – особенно в шляпе. Я, правда, решила, что вы ковбой, но мне сразу стало ясно, что вы – надежный человек.

Он вопросительно поднял бровь.

Док внимательно посмотрел на нее, и Тайл опустила глаза. Его взгляд почему-то тревожил, вызывал у нее внутреннюю дрожь.

– Я всегда был слишком высоким для своего возраста.

– Ну, это легко объяснимо.

Если он хотел пошутить, то добился только того, что Тайл снова обрела способность дышать.

Затем он сказал:

– Спасибо, что уважили мою просьбу насчет видеокамеры.

Укол совести на этот раз был весьма чувствительным, на него уже невозможно было не обращать внимания. Тайл что-то пробормотала в ответ и, стремясь сменить тему, спросила о Сабре:

– Как она?

– Кровотечение снова усилилось, но все же лучше, чем в начале. Наверное, надо снова попросить ее покормить ребенка, но мне ужасно не хочется ее будить.

– Думаю, они уже смотрят видео. Может быть, Сабра скоро попадет в больницу.

– Она настоящий боец. Но очень вымоталась.

– Ронни тоже. Я уже вижу, как он начинает сдавать. Я сейчас жалею, что смотрела все эти драмы с заложниками, художественные и документальные. Чем дольше все это длится, тем больше все нервничают. Нервы не выдерживают, начинаются скандалы…

– А затем стрельба.

– Не напоминайте! – Ее передернуло. – Я вдруг подумала: что, если подозрения Ронни насчет снайперов обоснованы и Кэллоуэй решил меня надуть? Ведь его согласие на видео вполне могло быть ловушкой, в которой Кип, Галли и я были пешками.