пол покапала алая кровь из-за пореза на руке. — Всё же… мне не стоило желать никому зла за свои же чёртовы чувства, а просто умереть… Это всё моя вина, и я… — дама взяла осколок зеркала, смотря на него как на ключ к свободе. — Должна всё исправить.

— Юань!

Вдруг в темноте появился Император Моу, услышавший грохот из соседней комнаты. Девушка сидевшая на полу, отпустила осколок, в то время как мужчина своей духовной силой зажёг огни, освятив помещение.

— Что случилось? Как это произошло? Ты ра… — не договорил Моу Лин, заметив кровь на полу. — Чёрт!

Тут же рука Юань оказалась в ладонях мужчины, начинающего заживлять порезы девы. Девушка некоторое время безжизненно пялилась на лицо Моу Лина: такое беспокойное, красивое… Ох, как же Юань желала прожить в этой сказке вечно. Как бы она хотела остаться с Моу Лином, и не важно, если для него она тоже очередная рабыня из… Юань была согласна на сладкую ложь, главное ― чтобы она исходила от Моу Лина.

— Юань, почему зеркало разбито? Здесь кто-то был, или…

— Извините, — вдруг выдала девушка, уткнувшись в объятия мужчины, удивив того своим поведением. Юань впервые была так слаба духовно. Впервые она была полностью опустошена любой надеждой на лучшее, потеряв какую-либо цель в жизни. — Я не хотела… Не хотела этого! — вдруг Император Моу услышав всхлип, поразивший его до глубины души: Юань впервые так отчаянно плакала.

— Эй, это же просто зеркало. Не извиняйся, я лишь испугался за тебя. Прости, если накричал грубо. Я не хотел… — по голосу и речи Императора было понятно, что он запаниковал, увидев слабость в той, кто обычно не поддавался таким эмоциям.

Мужчина крепко обнял девушку, желая её утешить, даже не представляя, что Юань разбила вовсе не зеркало, а своё будущее, приняв решение, стоящее ей всего.

Часть 14. Предатель познает вкус предательства

Поглаживая голову дорогого человека, Моу Лин с печалью смотрел на него, видя, что девушка со вчерашнего дня сильно побледнела, и даже будучи спящей, казалась немыслимо усталой.

В комнату постучали, сообщив Императору, что ему пора на собрание совета. Мужчина тяжело вздохнул, коря себя в том, что утаивает скорую битву от дорогого человека, но в тоже время видя её состояние, боясь накладывать на девушку ещё лишнего груза.

Как только дверь комнаты закрылась, Юань открыла свои веки, не спав ночью, а лишь притворяясь таковой. Как можно спать, зная, что ты виновница всех бед мира? Сложно…

Встав с постели, девушка подошла к двери и, на удивление, она оказалась не заперта. Выйдя на свежий воздух, дама бездельно бродила по окрестностям, представляя то, как скоро тут всё будет погружено в пламя и кровь.

Вокруг царил свежий запах растений, полей и озера. Солнце святило так ярко, что ослепляло. Люди с улыбками занимаются своими делами, зная, что их дом = это и крепость, которую надёжно охраняет их дорогой Император.

«Такое мирное и хорошее место…» оглядываясь по сторонам, дева привлекала к себе внимания, покуда единственная из всех выглядела мрачно, «Прям рай на земле в который…» кулаки дамы сжались, а голова опустилась, «Я принесла ад»

— Аааа! — услышав крики, Юань резко бросилась туда, боясь, что Ян Ченг решил напасть раньше, но увидев чудовищную картину, девушка в конец погрузилась во мрак, не удержавшись, упав прямо на колени.

— Убила! Она её убила! — кричали слуги, указывая пальцем на беглянку, кем оказалась Дэм Мэй, стоящую с окровавленным кинжалом, которым она…

— Ну… на… — слетело с губ девы имя девочки, лежавшей на траве в луже крови.

Даже эту кроху она не смогла защитить. Даже ту, чья прошлая жизнь и вовсе была для Юань неизвестна, она упустила. Хоть в прошлом Нуна, наверняка, умирала, Юань наделась, что хоть теперь она спас её, и ребёнок обретёт будет счастье. Но в этой жизни у всех такой же итог…

— Я… я не хотела… ребёнка… но она… она сама кинулась на меня… я… — пыталась оправдаться Дэм Мэй, смотря на свои дрожащие руки, испачканные кровью невинного дитя. — я… я правда… я… Ах!

Зрачки Дэм Мэйа широко раскрылись, как только в её плоть воткнулось остриё меча, но больше девушку удивила та кто держал рукоятку оружия.

— Пан… Юа… юа… нь. — с губ беглянки потекла кровь, но та будто не замечала этого. Девушка не верила, что её смерть наступит от руки, которая когда-то дала ей жизнь.

— Так было предрешено, и я… — голос Юань звучал безжизненно, будто душой она была уже мертва, а это бренное тело всё никак не желало этого понимать. — Не в силах изменить судьбу.

Юань вытащила меч из плоти девушки, от чего та тут же упала на землю, хватая воздух ртом, как рыба, выпущенная на берег. Глаза Дэм Мэй бегали из стороны в сторону, в то время как Юань казалась совершенно спокойно.

Она лично убила ту, кого считала своей семьёй. Она сделала это не моргнув глазом. Она полностью приняла свою судьбу.

Вокруг собралось куча народа, в том числе и Юншэн Фанг, сразу начавшего бороться за жизнь маленькой девочки, впитывая в неё всю свою энергию. Странно, что воин не поддался злости и не набросился на врага, а первым делом желал спасти ребёнка.

— Юань…

«Моя судьба была предрешена с самого начала, и с моей стороны было так глупо…»

— Юань…

«…думать о том, что я достойна счастливой жизни после всего. Я…»

— Юа…

«Ничего не достойна»

Девушка поднял взгляд на ошарашенного Императора, держа окровавленный меч прямо в его правом боку. Жёлтые глаза Моу Лина смотрели на пустые серые зрачки Юань с такой тревогой и не пониманием, будто потерянное дитя, которого мать выкинула на мусор.

Мужчина, так сильно тревожившийся за девушку, явно не ожидал, что эта самая девушка ранит его. Вроде в бок, а казалось в самое сердце, ведь смотря на Моу Лина такими пустыми глазами, Юань словно прожигала в нём дыру тьмы.

— Юа…

— Она ранила Императора! — закричали слуги, и в ту же секунду девушка была отброшена от Моу Лина, тянувшегося к ней рукой, но так и не успевшего дотронуться.

Точка невозврата поставлена. Осталось дождаться последнего конца ― конца жизни той, кто и не должна была перерождаться вновь.

* * *

Сидя в знакомой темнице, Юань ощущала дежавю, в прошлом проведя тут почти год. Девушку хорошо так побила охрана, возмущённая тем, как какой-то мусор посмела поднять руку на их высочество. Если бы не приказ Моу Лина,