— О Господи!

— Что случилось?

— Миранда!

В его голосе прозвучал такой страх, словно он пробудился после кошмарного сна.

— Тернер, я…

— Тихо, — прохрипел он и скатился с нее так резко, что очутился на ковре.

— Тернер?

— Вставай.

— Но…

Он посмотрел на нее. Лучше бы он этого не делал! Ночная рубашка задрана почти до бедер, ноги… кто бы мог подумать, что они такие длинные и стройные. Ему захотелось…

Нет!

Он с величайшим трудом овладел собой.

— Ну же, Миранда! Поднимайся!

— Но я не хочу…

Он рывком поставил ее на ноги.

Тернер не хотел быть грубым, но ему совершенно необходимо было, чтобы она немедленно удалилась.

— Уходи! — приказал он. — Ради всего святого, если у тебя осталась хоть капля разума, уходи.

Она стояла и, ничего не понимая, ошеломленная, смотрела на него. Волосы у нее спутались, губы распухли. А он… он так хотел ее…

Господи, как же он ее вожделеет!

— Этого больше не повторится, — с трудом выдавил Тернер.

Девушка ничего не ответила. Только бы она не расплакалась, пронеслось у него в голове.

Он заставил себя стоять неподвижно и не приближаться к ней. Если двинется с места и дотронется до нее, то не сможет сдержаться.

— Ступай наверх, — глухо произнес он.

Миранда кивнула и выбежала из комнаты.

Тернер стоял и смотрел ей вслед. Черт бы его побрал!

Что ему теперь делать?

12 июня 1819 года

У меня нет слов.

На следующее утро Тернер проснулся с мучительной головной болью, которая была вызвана вовсе не выпитым накануне спиртным.

Лучше бы причина заключалась в бренди.

Миранда…

О чем, черт возьми, он думал?

Ни о чем. Очевидно, у него в голове вообще не было никаких мыслей.

Он целовал ее. Черт, Он ведь почти совершил над ней насилие. Трудно вообразить, что где-то в Британии есть молодая женщина, менее подходящая для того, чтобы стать объектом его страсти, чем Миранда.

Гореть ему за это в аду.

Будь он не таким конченым человеком, как сейчас, то женился бы на ней. Репутация молодой особы может быть загублена и по менее значительному поводу. Но вредный голосок в мозгу подсказывал: «Никто этого не видел». Никто не знает… кроме них двоих. Миранда ничего не скажет. Она не такая.

А он утратил свое благородство. Об этом позаботилась Летиция — она убила в нем все хорошее и доброе. Но что-то все же, видимо, осталось. И он ни в коем случае больше не приблизится к Миранде. Одной ошибки ему показалось недостаточно, и он совершил вторую. А может дать маху и в третий раз.

Господи, о чем он думает?

Ему необходимо держаться от девушки подальше. Если он не станет к ней приближаться, то избежит искушения, а она в конце концов забудет об их предосудительной встрече и найдет себе достойного мужа. Но Тернеру почему-то стало не по себе, когда он представил, как Миранду обнимает другой мужчина. Откуда эти мысли? Наверное, из-за того, что он очень рано проснулся, а вчера сильно устал. К тому же прошло всего шесть — иди около того — часов с тех пор, как он целовал Миранду. Его ужасное состояние можно объяснить сотней самых разных причин, и не стоит в них углубляться.

А пока что надо избегать ее. Может быть, ему лучше уехать из города? Убраться куда-нибудь подальше. Например, в деревню, тем более что он и не собирался надолго задерживаться в Лондоне.

Тернер со стоном открыл глаза. Господи, неужели он начисто утратил остатки самообладания? Миранда — неопытная двадцатилетняя девушка. Она не похожа на Летицию, изобретательную кокетку.

Хотя подруга сестры привлекает его, он не должен поддаться искушению, у него хватит на это силы воли. Но жить с ней в одном доме он больше не сможет. А пока что не помешает заняться дамами высшего света. Наверняка и в этом сезоне найдется несколько скучающих молодых вдовушек, а он слишком долго жил без женского общества.

И если что-то поможет ему забыть одну женщину, так это увлечение другой.

Тернер, очевидно, устал от нашего общества.

— Что? — Миранда ставила цветы в фарфоровую вазу, и только благодаря ловким рукам, а также везению бесценная антикварная ваза не упала и не разбилась.

— Вообще-то он уже уехал, — равнодушно пожав плечами, сказала Оливия. — Его камердинер как раз сейчас упаковывает вещи.

Миранда дрожащими руками поставила вазу на стол.

Надо успокоиться. Она сделала несколько медленных и глубоких вдохов и выдохов. Наконец обрела способность говорить.

— Он уезжает из города?

— Нет, не думаю. — Оливия, зевая, устроилась на кушетке. — Тернер ведь не собирался оставаться в Лондоне надолго, поэтому скорее всего снимет квартиру.

Как это понимать? Сердце болезненно сжалось. Он найдет себе другое жилье, лишь бы не видеться с ней. Это печально и унизительно. А может, и то и другое.

— Уехал, и хорошо, — продолжала Оливия, не замечая, что подруга расстроена. — Братец заявил, что никогда больше не женится…

— Он так сказал?

Миранда застыла. Тернер и впрямь заговаривал, что не ищет жену, но не имел же он в виду, что это навсегда.

— Да, — ответила Оливия. — Он не раз высказался по этому поводу. И весьма решительно. Мама чуть в обморок не упала.

— Даже так?

Миранда с трудом могла представить себе такую картину.

— Ну, она устояла на ногах, конечно, но если бы у нее не были такие крепкие нервы, то вполне могла бы потерять сознание.

Обычно Миранду забавляла бессвязная болтовня подруги, но сейчас ей захотелось ее придушить.

— Во всяком случае, — вздохнув, сказала Оливия, откинувшись на кушетке, — хотя брат и заявил, что больше никогда не женится, я уверена, что он передумает. Просто Тернер должен пережить свое горе. — Она бросила быстрый взгляд на подругу и уточнила: — Или насладиться обретенной свободой.

Миранда натянуто улыбнулась, хотя ей хотелось заплакать.

— Что бы он ни говорил, — задумчиво продолжала Оливия, прикрыв глаза и поудобнее устраиваясь, — брат точно не найдет себе невесту, пока живет здесь. Господи, как можно за кем-то ухаживать в окружении матери, отца и двух младших сестер?

— Почему двух?

— Ну, одной, хотя тебя вполне можно считать второй. Твое присутствие наверняка будет его стеснять.