Этот проект поддержал известный русский юрист, бывший прокурор К.И. Савич. Он тоже считал, что такой сенат, состоящий из сенаторов, назначенных законной властью, и на чужой территории будет законным. Некоторые другие юристы с ними не соглашались. И вот Бельгард со свойственной ему энергией оспаривал их заключение.

Но и помимо юридической стороны этого проекта, которая представлялась спорной, неосуществимой была материальная сторона. «А кто же будет содержать этих сенаторов? — спрашивал Государь Бельгарда. — У нас ведь нет Государственного казначейства, и у меня нет таких больших средств лично. Да и я считаю, — недоумевал Государь, — что ни одно государство не разрешит ему существовать на своей территории, так как это возбудит протесты Советов. Правда, ещё есть государства, которые ещё не признали Советское правительство, но и они не захотят обострять отношений с Советами, и их парламенты будут против»[58].

Наконец-то Бельгард нашёл деньги, которые, мол, мечтают дать Кириллу бразильские кофейные плантаторы «на дело восстановления русской монархии при условии, что им будет Государем обещано в будущем дать льготы по ввозу кофе»[59].

Кирилл весьма заинтересовался этим проектом и был готов поить «кофием» до отвала всех подданных империи. Но, увы, это был очередной блеф. Что же касается Алексея Алексеевича Бельгарда, то он оказался кадровым сотрудником абвера. Правда, в эмигрантских кругах ходили слухи, что помимо этого он сотрудничал с НКВД.

В начале 1929 года Кирилл вместе с семьёй перебирается из Кобурга во Францию в местечко Сен-Бриак в Бретани. Выбор новой резиденции произошёл случайно. Кто-то посоветовал инфанте Беатрисе провести лето на берегу моря, в Сен-Бриаке, и она пригласила свою сестру Викторию приехать туда же с семьёй. Им всем городок очень понравился, они стали приезжать туда каждое лето и, в конце концов, купили себе виллу и стали жить в Сен-Бриаке постоянно.

Напомню, что Беатриса (1884–1966) была родной сестрой Виктории-Мелитты. В 1909 году она вышла замуж за Альфонса Орлеанского, имевшего весьма отдалённое родство с испанской королевской семьёй. Позже он стал лётчиком.

К тому времени Высший монархический совет вынес постановление о своём подчинении главе династии и о непризнании его императорского титула. Кирилл не возражал против этого постановления, заявив, что он вообще не желает входить в обсуждение каких-либо постановлений Совета, так как это их внутреннее дело. Кирилл ещё раз подтвердил, что его не касаются внутренние постановления Высшего монархического совета, но чем менее искренне он подходит к нему, тем и он будет питать меньше доверия.

В противовес Кириллу Высший монархический совет сделал две попытки выдвинуть в императоры Никиту Александровича, сына великого князя Александра Михайловича.

Особо важной для Кирилла была поддержка иерархов православной церкви за границей. Вместе с «Русской армией» генерала Врангеля из Крыма бежало много иерархов и священнослужителей. Патриарх Сербский пригласил митрополита Антония и других русских иерархов обосноваться в Югославии и предоставил им помещение для Синода в Сремских Карловцах. До эмиграции митрополита Антония и других иерархов из России эмигрировал митрополит Евлогий и возглавил Русскую западноевропейскую епархию с консисторией в Париже, и митрополичьим собором стал Александро-Невский посольский собор на улице Дарю.

Затем иерархи решили собрать зарубежный Церковный Собор для объявления объединённой Русской зарубежной церкви автокефальной, то есть независимой от Русской церкви внутри России, находившейся в зависимости от советской власти, что и было осуществлено. На Собор прибыл митрополит Евлогий и призвал его епархии объединиться в единую зарубежную церковь.

Однако через несколько месяцев, после некоторых небольших недоразумений с Синодом в Карловичах, митрополит Евлогий сообщил Синоду, что он со своей епархией выходит из-под его подчинения. Последовали бесконечные переговоры и попытки наладить мир, чтобы избежать раскола. Но митрополит Евлогий ни на какие уговоры не шёл. Тогда опять был собран Собор, который после тщетных попыток привести митрополита Евлогия к подчинению вынес постановление о запрещении его к служению. Митрополит не подчинился и этому. А так как его епархия не могла существовать вне вхождения в юрисдикцию какой-либо автокефальной ветви православной церкви, то Евлогий вошёл в юрисдикцию Вселенского (Константинопольского) Патриарха и этим ещё больше углубил раскол.