Утром становится ясно, что уроки отменили: дети играют на улице. Поддавшись этому странному ощущению каникул, выходит поиграть и Лин. Мальчишки собирают трофеи. Один уже разложил перед собой на траве целую коллекцию. Лин проталкивается сквозь кучку ребят, сбившуюся вокруг него. Они обсуждают клочки зеленой ткани с ремешками и застежками – это парашютные стропы. Паренек набрал и гильз – таких маленьких блестящих медных трубочек. Лин разрешается подержать одну, и она заглядывает внутрь, в темноту.

– Да ты понюхай, – советует мальчишка, и Лин, не подумав, глубоко втягивает ноздрями пахнущий порохом воздух. У нее приступ кашля, слезы на глазах – хозяин коллекции явно доволен. Теперь он хочет оказать ей знак внимания и почтительно вручает раскрашенный стабилизатор от британской бомбы. Лин принимает подарок с застенчивой улыбкой. Их пальцы соприкасаются.

В этих первых днях после высадки союзников есть нечто романтическое. Иногда в отдалении слышатся автоматные очереди, а порой пули свистят и совсем рядом. Мальчишечьи коллекции трофеев растут, а девочки щеголяют яркими нейлоновыми платьями, которые матери сшили им из парашютной ткани. Лин тоже хотелось бы такое.

Однако через некоторое время объявляют, что занятия в школе возобновляются, – и прежнего настроения как не бывало. Солнечная ясная погода резко сменяется туманами, а потом и дождями. Война продолжается и в небе над головой, и на земле за горизонтом: низко пролетают самолеты, гремят орудия, а иногда в воздухе пахнет бензиновым дымом. Порой разносится новость, что в какой-то дом попала бомба. Однако в поселке, похоже, все по-прежнему.

Народу в Беннекоме постепенно прибывает: сначала несколько семей с грудой вещей – они селятся в домах и амбарах по соседству. Вскоре беженцев уже сотни, и они останавливаются лишь на несколько часов, прежде чем двинуться дальше. Как-то утром по пути в школу Лин видит длинную пеструю вереницу: растерянные, измученные люди стоят на дороге, полностью перекрыв ее. Тут и пешие, и велосипедисты, и конные повозки, все нагруженные как попало, – ждут, когда можно будет покинуть поселок. С повозок уныло свисают белые флаги, под флагштоки приспособлены грабли и метлы. Прямо перед Лин какой-то старик катит тачку, из которой торчат доски: они удерживают по краям гору чемоданов и ящиков. Рядом с ним девушка толкает велосипед. Лин разглядывает, что там такое болтается на руле, и потрясенно понимает: это кролики, целый ворох битых кроликов, связанных за лапки бечевкой. А в небе, совсем низко, неумолчно гудят союзные бомбардировщики, но сами самолеты не видны – облака мешают.

В тот же день, когда Лин возвращается на улицу Алгемер, ей велят собирать вещи.

В период с 17 сентября по 20 октября 1944 года судьба Беннекома висела на волоске. Высадка десанта на Гинкелсе-Хейде произошла накануне начала Голландской операции, и британские парашютисты были заброшены вглубь вражеской территории больше чем на девяносто пять километров в расчете на подкрепление союзных танков – предполагалось, что те подтянутся на выручку через все шесть мостов, соединенных одной дорогой. На захват мостов были брошены обособленные воздушно-десантные дивизии. Если союзники получат контроль над мостами, а танки пойдут по дороге быстро, от старой линии фронта к немецкой границе пройдет узкий коридор.

В первый день все складывалось относительно успешно. Несмотря на упорное сопротивление, маленькое подразделение быстро добралось до Арнема и захватило северный конец шестого, последнего моста, после которого открывалась дорога на Германию. Однако возникли огромные сложности: выгрузить «джипы» на парашютах целыми и невредимыми не удалось; скверная погода задержала польское подкрепление; радиопередатчики союзников не работали. Однако худшее было впереди.

Фредерик Браунинг, главнокомандующий воздушно-десантными силами, мог бы вовремя обнаружить две танковые дивизии СС, защищавших Арнем, но, спеша начать операцию, он их не заметил. Это были закаленные, опытные, отлично вооруженные боевые дивизии с тысячами солдат. У них были танки, дальнобойные орудия и куда больше боеприпасов, чем у легко вооруженных десантников. Но даже при таких условиях небольшое британское подразделение продержалось целых девять дней. Тем не менее 25 сентября стало ясно, что подкрепление не придет: союзным наземным войскам не удалось переправиться через мосты в деревне Сон и в городе Неймеген. Британцы были вынуждены сдаться. В Арнеме и окрестностях погибли полторы тысячи десантников и более шести тысяч человек попали в плен, многие с тяжелыми ранениями. Эти события получат в истории название «Мост слишком далеко»[10].

Весь сентябрь Беннеком находился в стороне от боев и по мере ухудшения ситуации принимал беженцев из окрестных городов. Однако после окончательного освобождения Неймегена линия фронта переместилась, и теперь войска союзников были меньше чем в восьми километрах от поселка. Артиллерия союзников и немецкие «Фау-1», промахиваясь мимо цели, задевали окраины Беннекома. К середине октября отряды СС наводнили улицы, реквизируя дома, а 20 октября немецкие власти приказали местным жителям эвакуироваться, самое позднее – к середине дня 22 октября. Беннеком превратился в зону боевых действий. Лин, еще недавно укрывавшаяся в сельской глуши, очутилась в самом центре военных событий.

Воскресным утром 22 октября в доме 33 по улице Алгемер все идет строго по порядку. Прихожую перегородила старая детская коляска, ее почти не видно под одеялом, примотанным к ней веревкой. В кухне госпожа ван Лар укладывает в чемодан продукты. Наверху в комнатах непривычно гулко и светло, потому что занавески сняты. Маленький узелок Лин лежит вместе с кучей вещей, сваленных у лестницы, и господин ван Лар увязывает их в еще одно одеяло и несет в гостиную. Лин велено сесть рядом с Япом, и вот они молча ждут, таращась на пустые полки, пока по полупустым комнатам эхом разносятся скрипы и глухие удары.

Проходит целая вечность, прежде чем они выходят на улицу, – там моросит дождь, но небо голубое. На Лин три платья одно поверх другого, чтобы меньше нести, и она чувствует, как ткань врезается в подмышки. Дверь захлопывают, но не запирают – ведь, скорее всего, уже через несколько часов дом займут немецкие солдаты.

По всей улице из домов выходят такие же группки, перекликаются, прикидывают, тяжела ли поклажа. Немногочисленные мужчины на минуту собираются в кружок, потом начинается движение, и жители постепенно растягиваются в колонну. Тяжелые чемоданы и громоздкие вещи оставляют прямо на земле, и вскоре все уже шагают более-менее в одном ритме – обычно этой дорогой Лин идет в школу. На центральной площади стоят несколько фургонов с белыми флагами на углах, и тут колонна жителей разбивается на группы.

Поначалу улицы узнаваемые: вот пекарня, вот зеленная лавка, вот мясная. Потом дома постепенно редеют, и наконец колонна выходит к лесу и неизвестным полям. Важно держаться поближе к фургонам – если отстать, есть риск попасть под обстрел с воздуха. Поэтому они идут скученно, вместе с несколькими десятками соседей; все молчат. Господин ван Лар следит, чтобы Яп держался рядом. Лин шагает, не сводя глаз с резиновых колес фургона во главе колонны, и наблюдает, как покрышки собирают опавшие листья. Одни листья сразу же падают, другие налипают.