почти такое же, как используем в гибернационных кабинах колонизаторов. Но оно более простое по составу, чтобы ее можно было использовать в массе.

– Все равно это лучше, чем просто сидеть и умирать. Спасибо тебе, АИР.

***

– Иван, я разархивировал информацию о подземных городах и гибернационных кабинах. Там могут еще оставаться останки людей. Я прошу дать мне разрешение на поиск способа оживления этих людей в случае, если вы их найдете.

– Сколько лет они там были, ты думаешь, хоть что-то осталось?

– В середине десятой ячейки есть сведения, что температура на поверхности Марса снизилась до средних -10 градусов. Часть людей ушли в подземные города, а часть была заморожена в этих кабинах. Там временной холодильной установкой была опущена температура до -50 градусов. Через два года после этого события естественная температура в этих кабинах была уже около – 70 градусов круглогодично. Без дополнительных энергозатрат. При такой температуре тела могли сохраниться.

– Может, и в городах люди выжили?

– Вероятность такого длительного существования людей чуть менее одной сотой процента. Но тем не менее я не прекращу своего существования, пока не получу этой информации.

– Это что, любопытство?

– Я бы подобрал другой термин, но скорей всего, да, ты прав, мне любопытно.

– Хорошо, ищи способ. Правда, у меня есть множество вопросов, как мне из этой ситуации теперь выпутываться? Откуда я мог получить информацию про подземные города и эти кабины?

– Я приготовил правдоподобный сценарий.

– Да сценарий сценарием. Но вопросов мне не избежать, их уже достаточно много, после того, как ты перестал выдавать решения, стало сыпаться очень много вопросов.

– Я же объяснил тебе, Иван, причину своего решения.

– Да я-то все понимаю, ты вон пойди это Петру Сергеевичу объясни. То мы решали с тобой глобальные задачи, то теперь месяц не можем дать решение по полупроводнику, улавливающему свободные электроны.

– Решение этой задачи в данный момент времени будет вредно для развития человечества. По моим прогнозам, вы сами найдете это решение в течение ближайших десяти лет. Проблем с энергией до момента этого открытия у человечества не будет.

– Да-да-да. Но они ведь ждут. И даже угрожают мне, что остановят финансирование.

– Не нужно переживать по этому поводу, программа освоения Марса будет финансироваться вне зависимости от результатов, выданных АИРом.

– Ты просто железобетонный.

– Нет, я кристаллический. Кристалл крепче железобетона.

– Тебе бы еще чувство юмора, вообще бы цены не было.

***

– Всего двенадцать женщин, способных к размножению, всего двенадцать.

– Да, Хам, не повторяй ты эту мантру, так вот сложилось, кто мог предположить, что повышенная сила тяжести вызывает дисфункцию яичников.

– Это ужасно, столько усилий и все напрасно. Клонирование человека невозможно, а что могут эти двенадцать несчастных.

– АИР говорит, что шанс есть. Первые роды модифицированных будут через месяц. Там посмотрим, что к чему.

– Бедные женщины, как же им тяжело. Не успеют родить и опять рожать. Им же даже не выйти из больничной палаты теперь.

– Они знали, на что шли, никого из двенадцати насильно не заставляли.

– Да уж конечно, когда тебе ставят вопрос таким образом, вариант отказа только один, это пуля в висок.

– Ладно, Хам, прекрати истерику. Скажи лучше, что там со мелмаками произошло?

– Да агрессивные они, чуть Харбора не убили. Сейчас изучаем с АИРом этот вопрос. Где-то вкралась ошибка, видимо, не должны они быть такими.

– Да уж, мелмаки на Меркассе самые добрые из существ.

– Их пришлось сильно модифицировать, уменьшить в размере. Внести еще часть изменений, усилить скелет и многое другое. Но вот характер почему-то изменился. Харбор говорит, что необходима классическая племенная работа теперь.

– Так он, видимо, и прав.

– Было бы у нас на это время, нам нужна пища.

– Сейчас мы уже нормально научились охотиться, так что время есть. Не нужно спешить с результатами. Спешка нас до правильных результатов ни разу не довела.

– Да спешить-то мы и не будем. Но АИР считает, что наши животные сильно изменят местную фауну в случае, если они окажутся на свободе. А мы вряд ли сможем удержать мелмаков. Да и мелкие грызуны уже убежали.

– Вот с грызунами зря, конечно. Но может, не все так плохо?

– Без изменений ни флоре, ни фауне, уже не пережить на Мритине. Мы уже внесли сюда меркасского слишком много.

– Жаль, конечно, но мы-то уже не можем отсюда убраться, нам нужно нашу планету спасать.

***

– Что случилось с твоей разработкой, Иван? Почему результаты стали такими незначительными?

– Мне сложно это объяснить, но он не хочет больше выдавать результаты.

– Что значит «не хочет»? Это же программа.

– Я вам не все сказал, Петр Сергеевич, это не просто программа, это автономный искусственный разум. Он пришел к выводу, что решение новых задач противоречит нашей с вами безопасности, поэтому перестал выдавать результаты, которые мы от него ждем.

– Бред! Как раз все строго наоборот, при испытании топливной ячейки термоядерного двигателя мы с трудом избежали аварии. Просто чудо, что никто не пострадал. Это точно ошибки в расчетах, а твой АИР не выдал никаких поправок.

– Он как раз и рассчитал, что без его поддержки мы будем крайне осторожны в освоении новых технологий, и это позволит нам избежать серьезных аварий в будущем.

– Рассчитал он, а с меня три шкуры спустили. Ох темнишь ты что-то, Иван. Не все ты мне про этот свой АИР рассказал.

– Петр Сергеевич, я чист перед вами.

– Ох как покраснел, давай колись уже. Что ты мне не договорил?

Иван посмотрел на Петра Сергеевича, вдруг решился и выпалил:

– Вы помните, мы камень привезли с Марса, который я в лабораторию свою запросил?

– Да, конечно.

– Так вот, АИР этот камень и есть, это не я его разработал. Я его вычислил.

– Что?!

– Этот камень это суперкомпьютер, который изменил программный код «Марфуши», она сбилась с курса и подобрала его. Я сразу заметил, что это изменилось. Но тогда надо мной смеялись по поводу куска бетона. А уж если бы я заикнулся про целый суперкомпьютер, то это вообще бы меня уничтожило.

– Ты это что, серьезно?

– Да, Петр Сергеевич.

Петр Сергеевич встал из-за стола, открыл окно и закурил. Обычно в своем кабинете он не курил, хоть ему бы никто не смел возразить. Но сейчас новость настолько его ошарашила, что он просто не смог удержаться. Иван бы сейчас с удовольствием бы тоже встал рядом с ним и тоже закурил. Он совсем не ожидал, что сегодня вот так, в разговоре, выпалит то, о чем не решался сказать уже больше года.

– Так и что, – задумчиво сказал