улыбки. И Стальной видел, что ее глаза вот-вот наполнятся слезами. Он вышел в темный сад и тихо прикрыл дверь. Долгие проводы — лишние слезы.

Стальной ненавидел аэропорты. Он искренне не понимал, почему люди так романтизируют это, по сути, очень суматошное и грустное место. Нет, конечно, на свете есть счастливчики, которые ездят в отпуска и даже радуются жизни. Но аэропорты строили не для них. А для тех, кто всегда спешит. У кого ставки всегда высоки. Для бизнесменов, политиков, людей из конторы Стального. Они всегда напряжённо ждут рейса и в их глазах читается только одно: бесконечная усталость от той жизни, которую они сами когда-то и выбрали. Хотя насчет свободного выбора Стальной бы поспорил. Потому что именно в аэропортах на него всегда нападало философское настроение. Наверное, потому что человеку вообще свойственно умничать в тот момент, когда его зад собирается повиснуть в воздухе на запредельной высоте и в Небесной Канцелярии никак не гарантируют, что посадка будет мягкой. Если вообще будет.

Стальной прошел через отдельный маленький терминал, предназначенный для лётчиков, депутатов, военных и коллег Стального. В небольшом зале ожидания уже сидела Рухама, закинув ногу на ногу и слегка покачивая длинной ногой идеальной формы в светлых чулках и замшевых белых туфлях на "шпильках". Рядом с Рухамой сидела главная исполнительница, звезда операции Наташа. Она скорчилась в глубоком низком кресле, тяжело опираясь на подлокотник.

9 глава. Месть обиженной женщины

Рухама встала и, чеканя шаг, направилась к Стальному. Два пилота, которые в этот момент проходили через зал в окружении прехорошеньких щебечущих стюардесс, остановились, решительно отодвинули в сторону молоденьких красавиц, и заворожённо уставились на Рухаму, затянутую в классический черно-белый строгий костюм от "Шанель". Белая юбка-карандаш плотно облегала крутые бедра. Черный приталенный жакет с огромными белыми пуговицами — фирменный знак "Шанель" — идеально обнимал высокую грудь, подчеркивая осиную талию. На губах Рухамы сияла классическая красная помада. Волосы были забраны в "ракушку". Тщательно выложенная феном косая челка закрывала один глаз.

Рухама, не обращая ни малейшего внимания на застывших в шоке мужчин, подошла к Стальному и, злобно прищурившись, прошипела:

— Ты думаешь, я не поняла, что ты сделал, Стальной? Уволок свою игрушку и думаешь, что всё тип-топ?

— Не понимаю, о чем ты, милая, — улыбнулся Стальной. — Но могу сказать одно: сегодня ты выглядишь еще сногсшибательнее, чем обычно. Хотя превзойти тебя трудно даже тебе.

Рухама презрительно поморщилась и выдохнула:

— О, боже мой! У меня сейчас случился множественный оргазм от такого тонкого комплимента! Можно я закурю? Иначе мне не успокоиться после такого шикарного перепихона! Ааааах! — протяжно застонала она на весь зал.

Два пилота, покраснев, как вареные раки, бросились врассыпную, прикрывая бедра черными лётными чемоданчиками. Остальные мужчины в зале подняли головы от телефонов и уставились на Рухаму,

как дети на Деда Мороза,

— Ненавижу вашу эту мужскую привычку делать комплименты, чтобы прикрыть свое дерьмо! — она зло выплюнула слова в лицо Стального. — Я могу тебя заложить прямо сейчас. И тебя отстранят.

— А ты докажи, — прошептал Стальной ей на ухо, положил руку на ее попу и сжал пальцы.

Давай, Рухама, укуси меня. Как кобра, что за один укус выплёвывает весь яд. И тогда ты останешься без зубов. И оральный секс с тобой станет еще лучше.

— Легко, — она подняла колено и одним молниеносным движением чиркнула по его паху.

Удар был не сильным. Но Стальной, который за этот день не раз "голосовал за мир", и до того был на взводе, поэтому от ее якобы легкого толчка он покраснел и согнулся.

— Ой, вам плохо? — озабоченно вскрикнула Рухама. — Давайте я помогу вам сесть, — она подхватила Стального, закусившего губу, и поволокла его к дивану. — Ну родной мой, ну в вашем возрасте летать, как Карлсон, по пожарным лестницам, да еще сегодня, когда такая магнитная буря! Да еще и не выспавшись, это просто, знаете ли, легкомысленно! Что же вы себя не бережете, дорогой мой человек? — она бросила Стального на низкий кожаный диван.

Он облокотился и шумно выдохнул, сжав колени и вытянув ноги.

— Людей нужно готовить заранее, а ты играешь, Рухама. Но сегодня тебе не повезло. Ну не зашла ты с козырей. Так смирись, — прошептал Стальной, все еще морщась от боли.

— Серьёзно? — возмутилась Рухама. — Мы еще посмотрим, кому повезет. Ты видел лицо своей этой Наташи? Она же полудохлая!

— Я в порядке, — прошептала Наташа, с трудом встала с кресла и села на диван рядом со Стальным.

— Я ей сейчас укол сделаю и все будет в порядке, — Стальному удалось, наконец, отдышаться.

— Я уже сделала. Не беспокойся, только это мало помогло. Ей к врачу нужно. Это не пищевое отравление, Стальной. Как она полетит? — недовольно пробурчала Рухама.

— Я высплюсь в самолете, — возразила Наташа. — Мне просто нужно отдохнуть, и все.

— Особенно после укола, — поддержал ее Стальной. — Это самое лучшее лекарство: вздремнуть пару часов в тишине и покое. Давайте-ка на посадку все. Там разберемся, — он встал с дивана.

— У тебя есть последняя возможность вызвать ей врача, — Рухама перегодила ему дорогу.

— Да перестань ты! — Стальной мягко, но решительно отодвинул ее. — Не помнишь, как ты летела из Австралии, согнувшись в три погибели? У тебя было не отравление, а всего лишь женские дни. Позволь тебе напомнить, что когда ты была помоложе, они у тебя проходили очень тяжело. Мы даже работу не планировали на эти даты. И что? Долетела, как живая. Никуда не делась. И эта долетит.

Стальной искренне хотел верить в то, что сам говорит. Но, сидя в самолете рядом с Наташей, он был вынужден признать, что на этот раз Рухама оказалась права. Хотя эта стерва явно его прокляла. Или ее язык напрямую подключен к самому Сатане. Накаркала она, гламурная ворона. Как все люди его профессии Стальной знал одну простую истину: можно до мелочей продумать операцию, выстроить логистику, обеспечить техническую сторону. Сделать всё и даже больше. Но если нет капли везения, то всё пойдет насмарку. Любая ерунда может стать той самой роковой ошибкой, которая, обрастая неудачами как снежный ком, потащит всю операцию в глубокий анус.

Наташе становилось все хуже. Первую половину полета она прижимала к лицу пакет, а вторую просто проспала. Стальной с замиранием сердца ждал, когда она проснется. Самолет зашел на посадку.

— Мы сейчас приедем в гостиницу и я тебе вызову врача. Своего, проверенного, только продержись, ладно? В больницу тебе нельзя, — Стальной погладил Наташу по руке и отдернул пальцы.

Рука