Именно здесь умер Джейсон и родилась Аманда.

Она вытащила изо рта сигарету, выдохнула в окно густую струю дыма и невольно улыбнулась, увидев на фильтре красное кольцо от губной помады.

Многие считали ее просто рехнувшейся на сексе, но сама Аманда была убеждена: пол у нее неправильный с рождения, и чтобы его скорректировать, она должна совершить то, что в общепринятом понимании называется дикостью. Она сделала операцию, ежедневно глотала гормоны. Ей никто не верил, когда она говорила, что в душе они с Бобби, вне стен спальни, люди очень консервативные. Ее рассуждения никто не слушал, все пытались вызнать, как они милуются с Бобби, как часто и в каких позах. Они, а не она, рехнулись на сексе. Одно ее присутствие возбуждало всех – и мужчин и женщин. А кое-кто хотел Аманду попробовать.

Хуже всех к ней относились мужчины в полиции. Такие как Корди. Аманда видела их насквозь. Они боялись, что она начнет приставать к ним, и предпочитали не общаться с ней долго. Некоторые при появлении Аманды старались исчезнуть. Сначала их поведение сильно раздражало ее, когда же она догадалась, что они ее просто-напросто пугаются, то начала подшучивать над ними. Знание мужской психологии давало ей огромное преимущество, и Аманда умело пользовалась им. И если в самом начале своей новой жизни она давала отпор, то постепенно перешла в наступление. Не уволилась, продолжала работать, и неплохо, поскольку была очень неглупой.

Аманда понимала, что шутки за ее спиной не прекратились, но вслух ей уже никто ничего скабрезного не говорил. Иск и семизначная сумма, полученная в качестве компенсации за моральный ущерб, охладили пыл недоброжелателей. Они игнорировали Аманду, перешептывались за ее спиной, ждали, что, получив деньги, она наконец-то уберется из полиции. Не тут-то было. Аманда и тогда осталась в полиции, вогнав их в ступор.

Вначале она волновалась относительно своей работы со Страйдом. Аманда умела ладить с людьми, но сознавала, что склочный напарник может превратить ее жизнь в ад. Особенно пожилой, из глубинки. Людей старше себя она считала ограниченными и осуждающими всех, кого они не понимали. Аманда предполагала, что отношения со Страйдом не сложатся, и приготовилась к худшему. Однако он удивил ее. Аманда догадалась, чем он привлек Серену. Кроме приятной внешности, у него была душа, и еще Страйд умел сочувствовать. Ее сообщение потрясло его, это естественно, но он быстро справился с шоком. Страйд относился к Аманде как к обычному человеку. Разумеется, как и остальные, он иногда расспрашивал ее, но, во-первых, вежливо, а во-вторых, ценил за сообразительность, а не за содержимое промежности.

Что являлось большой редкостью.

«Саутуэст-737», грациозно подняв нос, начал взлет. Аманда знала, что большинство его пассажиров возвращаются домой с отощавшими бумажниками, несутся из мира грез в мир реальности. Для нее отъезд из Лас-Вегаса казался освобождением. Аманда подумала, что когда-нибудь возьмет все оставшиеся деньги, сядет вместе с Бобби в свой автомобиль и уедет отсюда. Нет, не оттого, что ей не нравится Лас-Вегас, а потому, что очень хочется пожить спокойно там, где ее никто не знает и где на нее не станут пялиться.

Бобби тоже заслуживает нормальной жизни. Наверняка ему приходится слышать всякие гадости, но он милый и тихий, ничего Аманде не говорит. Вот уже три года он остается рядом с ней, в ее постели. Месяца три после знакомства она избегала сексуальных отношений, побаивалась, что, узнав правду, Бобби оставит ее. Так и случилось. После того как она ему все рассказала о себе, он исчез на две недели. А потом вернулся, ни о чем не расспрашивая. Аманда тоже не требовала от него никаких объяснений.

Последнюю операцию она не хотела делать – опасалась, что врачи обязательно что-нибудь напутают и в результате она не станет испытывать полового удовлетворения, но ради Бобби она была готова на все. Собственно, ей самой безразлично, кем ее считают – мужчиной или женщиной, она заботилась о нем, сознавая, что станет для Бобби естественнее с другим половым органом. Нормальной. Но он не настаивал, заявив, что Аманда может оперироваться когда угодно, а может и не делать операцию вовсе – ему все равно. Вот тогда она полюбила его по-настоящему.

Идея убежать с Бобби из Лас-Вегаса казалась ей заманчивой. Уехать от жестокости куда глаза глядят. Например, в Сан-Франциско, откуда сейчас возвращалась Тирни Даргон. Там, в городе геев, они с Бобби станут обычной неприметной парой, одной из тысяч.

Аманда щелчком бросила окурок на тротуар и, смеясь над своими фантазиями, покачала головой. Каждый раз, когда она сидела здесь, ее одолевали одни и те же мысли. Романтические. И несбыточные. Потому что Аманда лучше других знала: никуда она из Лас-Вегаса не уедет.

Ожила рация. Сначала из нее послышался треск, затем пилот самолета компании «Юнайтед», рейс 1580, сообщил, что идет на посадку.

На его борту находилась Тирни Даргон, ради который Аманда сюда и приехала. Она включила двигатель.

Она заметила Тирни, когда та получала багаж. Она стояла поодаль от остальной очереди и разговаривала по мобильному телефону. Худенькая, со смазливым личиком, в коротком розовом топике, под которым колыхались не схваченные лифчиком груди, и в розовых обтягивающих шортах. Кроме тела – как раз для Лас-Вегаса, – ничего гламурного в облике Тирни не было. Спутанными прядями падали на ее плечи длинные волосы, завитые кудряшками. Ни косметики, ни обилия украшений. Один лишь тонкий золотой браслет, который Тирни беспрестанно покручивала. Белки ее глаз были испещрены красными прожилочками.

Аманда направилась к ней, но путь преградил громадный самоанец в гавайской рубашке, явно телохранитель. Аманда сунула ему под нос полицейский значок. Самоанец попросил ее подождать и, переваливаясь, двинулся к Тирни. Приблизившись к ней, он что-то зашептал. Тирни, отняв от уха телефон, с полминуты внимательно разглядывала Аманду, затем вернулась к разговору.

– Миссис Тирни спрашивает, не могли бы вы подождать ее в лимузине, – пророкотал охранник Аманде. – Он стоит неподалеку, и его легко узнать – на водительской дверце вы увидите фотографию мистера Даргона.

– Хорошо, – ответила Аманда, пожимая плечами.

Она без труда нашла лимузин. До ее прихода самоанец успел связаться по рации с водителем, и тот уже поджидал ее у раскрытой задней дверцы. Лет ему было под шестьдесят. Когда Аманда садилась в салон, он чуть приподнял цилиндр и наклонил голову.

– Можете налить себе шампанского, если хотите, – предложил он. – Есть сдобные булочки. Только прошу вас не брать те, что с черникой, – они припасены специально для миссис Тирни.

Аманда, улыбнувшись, спросила:

– Она что, трескает такую дрянь?

Водитель рассмеялся и закрыл за Амандой дверцу.

Никогда прежде ей не доводилось сидеть в таком длинном автомобиле, и Аманда заерзала, пытаясь устроиться поудобнее на обтянутом черным бархатом сиденье со скользкой кожаной спинкой. В левом углу, сразу за водительским креслом, висел телевизор, под ним на полках стояли DVD-проигрыватель и стереосистема. Шла запись какого-то рэпера. Звук был приглушен. В противоположном углу находился холодильник с прикрепленным к нему подносом со сладостями, фруктами, початой бутылкой шампанского и графином сока.