Что в этом человеке заставляет его сжиматься изнутри? Конрад словно какое-то чужеродное существо, от которого плоть Алистера всякий раз пытается инстинктивно отпрянуть. Впрочем, в каком-то смысле так оно и есть: холоден, как рептилия, несмотря на неприкрытую чувственность лица и манер. Конрад был любовником бедной Марго, но не проявил никаких эмоций, даже когда увидел ее мертвое тело! Лишь посмотрел непроницаемыми бледно-голубыми глазами, повернулся и растворился в коридоре, не обращая внимания на крики и истерику, хладнокровный, равнодушный, заинтересованный лишь в том, чтобы отгородиться от неприятного зрелища.

Конрад обвел взглядом комнату и заметил:

— Ты бы присматривал за ними получше, а то случится беда.

— Это входит в мои обязанности, — жестко отозвался Алистер. — Так что предоставь это мне, ладно?

Конрад пожал плечами и легким кивком указал в сторону камина:

— В таком случае начни разбираться оттуда, старик. До того как она слетит с катушек. Мне бы не хотелось при этом присутствовать.

Алистер с отвращением посмотрел на него, затем осторожно повернул голову в указанном направлении. Эдвина, холеная и привлекательная, читала в кресле, бокал с выпивкой стоял на подлокотнике рядом с ее локтем. Она единственная, по его мнению, должна была сохранить хладнокровие, и она его не разочаровала. Значит, Конрад не ее имел в виду? Затем его взгляд неохотно двинулся дальше, в неосвещенный угол.

Хелен поднялась с кресла и немигающим взглядом смотрела прямо перед собой. Ее крупные руки безвольно свисали вдоль тела, буквально дрожавшего от напряжения. Алистер похолодел. Хелен, как и ожидалось, оказалась самой удачной моделью для смены имиджа. Он припомнил, как трудился сегодня над ее волосами, какое испытал удовлетворение при виде великолепного результата, хотя его и беспокоило, что все время она сидела в кресле вялая и безвольная, как будто в отключке. Сейчас ее блестящие волосы цвета меда слегка касались скул. Глаза с тяжелыми веками под безупречно изогнутыми бровями казались огромными и сверкали от возбуждения. Пока Алистер смотрел, у нее приоткрылся рот, на нижней губе собиралась слюна, но она ее не вытирала: просто стояла, уставившись в пустоту, а дрожь в теле переходила в судороги. Где-то глубоко в горле зарождался звук, похожий то ли на стон, то ли на рев.

Алистер словно прирос к месту.

— Господи, сделай же что-нибудь, старик! — пробормотал Конрад.

Слишком поздно. Алистер едва успел заметить белые, потрясенные лица присутствующих. Они отрывались от журналов, резко отворачивались от телевизора, все разговоры мгновенно прекратились, и тут разверзся ад: стон перешел в рычащий вопль, во внушающий ужас вой, и Хелен, дергаясь и содрогаясь, рухнула на пол.

— Господь всемогущий! Это же чертов сумасшедший дом! — Тоби вытер залитый потом лоб и взглянул на лежавшую на кровати Хелен, наконец-то успокоившуюся. — Что за чертовщина? Эпилептичка, что ли?

— Ничего такого в анкете не было, — растерянно отозвался Алистер. — Мы спрашиваем про болезни и прочее. Ну, знаете, сердце, диабет, эпилепсия и все такое, просто на всякий случай. Но она ни словечком не обмолвилась.

"Он совершенно вымотан, что, впрочем, неудивительно, — подумал Тоби. — Денек выдался еще тот, учитывая все обстоятельства. А эта Хелен весит немало, хоть и костлявая. Тащить ее вверх по лестнице, пусть и втроем, было совсем нелегко".

Милсон пригладил лоснящиеся черные волосы, и Тоби вдруг осознал: впервые в жизни видел напарника растрепанным.

— Это не похоже на эпилептический припадок, сэр. Скорее просто своего рода приступ истерики. Наверное, такого следовало ожидать.

Алистер в ужасе посмотрел на лежавшую на кровати Хелен и отступил назад.

— Вы хотите сказать… О боже! Уильям говорил… мне следовало прислушаться…

— Какой смысл вдаваться в это сейчас, мистер Свонсон? — решительно произнес Тоби. — Она сможет ответить на наши вопросы позже. Когда, Милсон, как ты думаешь?

Напарник снял пиджак и в своей накрахмаленной белой рубашке стал похож на доктора, что было недалеко от истины. Он регулярно посещал курсы переподготовки по оказанию первой помощи, чего Тоби старательно избегал. Демонстрация искусственного дыхания способом "рот в рот" его выводила из себя. Тоби преследовало убеждение, что в не столь отдаленном будущем кто-то будет показывать свои знания на нем, а не он на ком-то. В конце концов, клиенты Тоби успевали остыть еще до его появления, а сам он со своими привычками являл хрестоматийный пример человека, у которого вот-вот случится инфаркт. Тоби распустил галстук, вдруг ощутив, что в гостиной слишком жарко.

— На этой стадии сказать невозможно, — заявил Милсон, явно освоившись в роли медбрата. — Должно пройти какое-то время. Все жизненные показатели в норме. До прибытия доктора за ней присмотрю я.

— Но послушайте, разве мы не должны… — взволнованно пролепетал Алистер.

Тоби взял его под руку и решительно вывел из комнаты, бросив на ходу:

— Я в кабинет. Позвони мне, если она заговорит, Милсон! — крикнул он.

Взглянув на часы: уже десять! — Тоби подумал, что бригаде из Винздора уже пора бы прибыть. Должно быть, застряли где-то по дороге. Погода, конечно, ужасная, но они особенно и не торопились. Небось решили, что можно не лезть из кожи вон, раз сюда прислали бригаду из Сиднея. Ну ничего, он им еще скажет пару ласковых!

Тоби и Алистер дошли до лестницы и остановились, решив отсюда осмотреть холл. Дверь в гостиную, где остались в ожидании люди, была закрыта, но напряжение чувствовалось даже здесь.

— От кого еще можно ждать неприятностей? — спросил Тоби, чтобы нарушить тяжелое молчание.

— Анжела Феллоуз, наш косметолог, та, что нашла Марго… то есть тело… очень расстроена. И Уильям Дин, секретарь Марго, тоже плох, — медленно произнес Алистер. — Они были с Марго близки. Ну, вы, вероятно, знаете эту историю от Верити Бердвуд. Вы ведь знакомы, она сказала. Для Уильяма это…

— Кошмарный сон, да, — закончил за него Тоби и подумал: "Ничего удивительного, что он перетрусил".

Снова ощутив провал в животе, как тогда, когда стоял в залитой кровью комнате в задней половине этого теплого, запертого для всех дома, Тоби почувствовал нарастающую тошноту. Так же было и чуть позже, когда Берди, подавшись вперед, быстро и сбивчиво рассказывала о событиях десятилетней давности — о других смертях, которые он помнил, в точности таких же, как эта.

Тогда Тоби обругал себя за слепоту, а ее — за панику. Мог бы и сам догадаться, когда Берди описала убийство по телефону. Впрочем, и она хороша: могла бы подсказать, а не просто болтать про дождь и просить о помощи. Вот он и помчался сюда, не взяв с собой дело Лорел Мун, никак не подготовившись, рассчитывая на обычное расследование. Но ведь у него шевельнулось какое-то воспоминание: где-то на краю сознания возникло смутное ощущение чего-то знакомого… Если бы Тоби прислушался к себе, смог бы нащупать связь, как следует все обдумать и решить, верить ли в возможность совпадения или это убийца-подражатель, зачем-то возникший через десять лет. В любом случае следовало поднять то дело, хотя бы просто из интереса, и привезти с собой. Но Тоби проигнорировал это ощущение, нарушив тем самым собственное первое правило. Слишком уж его обрадовало, что наконец подвернулось нечто стоящее: можно оторваться от безотрадной рутины и доставить массу неудобств Милсону. Глупое ребячество!