шествующего дорогою помрачения и заблуждения, и если бы вы сами, всемилостивейший государь, переправились через воды Вилькенти Феридун[154], то я, конечно, не преминул бы вдеть в ухо кольцо службы и покорности и до конца своих дней не сошел бы с пути [повиновения и] служения вам. В этом предприятии, которое вы, государь, поставили своей целью, я возьму отряд из своих братьев и родственников и, спешным порядком отправивши его до ворот Уштурхар [г. Балха], я восстановлю свою репутацию”. Так как судьба не помогла тому несчастному и не оказала ему необходимого вспомоществования, то все это не осуществилось, и его слова оказались не соответствующими тому, что было у него на сердце.

Отправленный из армии в Балхскую область шпион, прибывший /97б/ в местность Ходжайи Пак, установил, что все эмиры, духовенство и вся народная масса, проживающие в Балхе, не одобряют гнусный поступок заблудшего Махмуда, [т. е. убийство им балхского правителя — Муким хана], что и малые, и великие люди только и ждут прихода его величества, счастливого государя, ночь за днем и день за ночью проводят в разговорах.

Стихи:

Сухи жаждущие уста; где же [живительный] источник Земзем?

Больное сердце ранено; где же [целительный] пластырь?

Подобного рода смешанные с радостью известия произвели весьма благоприятное впечатление на [бухарское] войско. На следующий день государь морей и суши, когда солнце востока взошло в блеске своего величия, приказал бить в большой царский барабан сигнал к выступлению в поход. Любуясь непоколебимостью спусков и покатостей, доехали до местности Кухи-Тан, где был дан роздых войску.

Стихи:

В то время протянули на Кухи-Тане занавесы, ограждающие шатер государя мира.

От множества палаток и шатров [образовался такой] балдахин, что на поверхности земли не оставалось места солнцу

Воздух стал темноголубым, степь — цвета эбенового [черного] дерева.

И пришли в содрогание горы от звуков большого царского барабана.

/98а/ В течение трех дней отдыхали в том месте, изобилующем дичью; военные выпустили своих коней на травянистые пастбища и занялись пирами и празднествами.

Стихи:

Они расположились по обычаю пиршественному,

Так что в силу этого открыли двери рая.

Государь прислонился к прелестному престолу,

Полный забот об увеселениях, он открывает [для сего свою] сокровищницу.

Озаренная светом движения царственного великолепия,

Земля до [самого] неба [стала полна] божественного сияния.

Вокруг престола убежища мира

Каждый из великих людей государева войска

Стоял с рабскою почтительностью,

[А] голова каждого касалась высоты неба:

По величию каждый [военачальник] был подобен Афрасиабу,

В сфере начальствования [каждый] являлся солнцем.

Ради бесконечно радостного веселья,

Ради блеска царственного счастья

Время приготовило запасы наслаждения,

А небо открыло врата великих благ.

Вино и сироп — побудительные причины пирушек,

Превысили меру [даже] в представлении математика.

Отовсюду [появились] музыканты искусные, как Зухра,

Игрою на ченге вносившие веселье в самую сферу войны.

Певцы, создавшие мелодии,

Начали петь веселые песни.

Руками луноликих виночерпиев

Рубиноцветное вино наливалось в золотые чаши, /98б/

От множества желанных удовольствий

У [старого] мира восстановились признаки молодости.

ПРИКАЗ ГОСУДАРЯ, СОПУТСТВУЕМОГО ЛУНОЮ, О ВЫСТУПЛЕНИИ В ПОХОД ИЗ МЕСТНОСТИ КУХИ-ТАН ПРИ ПОМОЩИ ЦАРЯ МИЛОСТЕЙ И ПРИНЯТИЕ ИМ НАПРАВЛЕНИЯ НА ПЕРЕПРАВУ У КЕЛИФА.

В то время, когда царь звездного войска, солнце, выступил в поход со станции “Рыбы” [т. е. вышло из знака зодиака, соответствующего февралю], царь мира [Убайдулла хан], воссев на скакуна направления, пришпорил его, направившись к реке [Аму-Дарье]. Когда правосудный государь в целях остановки достиг местности Тауфир, он увидел отличное и прелестное место, изобилующее дичью, вследствие чего последовал высочайший приказ провести сегодняшний день в этом тюльпановом цветнике. Ферраши высочайшего двора разбили шатры и палатки в этой, покрытой тюльпанами, равнине и протянули занавеси, ограждающие палатки хана и сановников.

Стихи:

Степь Тауфир полна тюльпанов и цветов,

Сладкоголосых соловьев.

До того времени, когда разящее кинжалом, достойное государя, солнце одержало победу над черным войском ночи, государь разъезжал по степи на своем, подобном [рустемову] Рахшу, коне, любуясь /99а/ темнотою степи, ее камышами и сернами.

Стихи:

После того миродержец, равный могуществом судьбе,

В более радостном настроении воссел на коня.

С помощью [предвечной] истины счастливый шах

Из Турана направился в Иран.

Мстительные храбрецы Турана

Отважно двинулись в путь.

Большая часть по направлению к реке [Аму-дарье] с усилиями крокодилов

И с мужеством, превышающим [мужество] Рустема в битве,

Под копытами их коней земля превратилась в мелкие частицы.

Мир внезапно стал охвачен волнением;

Все горы и равнины наполнились войсками

Достойное дневного света древнее небо исчезло

Короче говоря, Келифскую переправу сделали сборищем войска и в тот же день последовал высочайший приказ начать армии переправу на плотах из губсаров.

О ТОМ, КАК ТРУСЛИВЫЕ ЭМИРЫ ПРИЗНАВАЛИ ЗА БЛАГО, ЧТОБЫ ГОСУДАРЬ НЕ ПЕРЕПРАВЛЯЛСЯ ЧЕРЕЗ ДЖЕИХУН И КАК НЕУСТРАШИМЫЙ МОНАРХ С ПОМОЩЬЮ НЕИЗОБРАЗИМОГО ВСЕМОГУЩЕГО [АЛЛАХА] ОСМЕЛИЛСЯ СОВЕРШИТЬ ЭТУ ПЕРЕПРАВУ

/99б/ Так как невоспитанные эмиры не имели никакого желания участвовать в походе на Балх, то они признали за благо, чтобы счастливый государь не переправлялся через реку [Аму-дарью]; эти близорукие люди плохо верили в покорение Балха. Уповающий же [на милость божью] государь, по чувству чести и будучи исполнен отваги, не принял во внимание слов эмиров и вельмож [не советовавших ему переходить реку], и не поторопился [послушаться их]. Последовал [поэтому] приказ, приготовить суда и лодки, войска, связавши [также] плоты из камыша, с надутыми шкурами, в течение суток, подобно рыбам и крокодилам, совершали переправу.

Стихи:

Когда увидели смелость исполненного благородства государя,

Войска перешли через небоподобную [обширную] реку.

Как говорит авторитетный глава поэтов, Мулла Сейдаи поэт в отношении судов и реки:

Стихи:

Что за река! Тень божественного гнева,

Приводящая в дрожь все пространство от луны до рыбы [т. е. весь мир].

Показатель ее глубины — эти девять гор ртути

Частицы песку в ее водах.

Не говори, что всюду в воде показались плоты,

Ибо [это не плоты, а] во