Турецкий перелистнул несколько страниц.

— Ого! Да ведь прибыль завода подскочила втрое! Ай да молодец этот Бояров! Ну и что здесь плохого?

— Вот видишь, и ты туда же! Не разобравшись-то… На первый взгляд действительно ничего плохого. Бояров убрал посредников и стал напрямую работать с добытчиками. Но ведь посредники все люди господина Коновалова. Значит, что же? Должна была немедленно вспыхнуть война? А вот и ошибаешься. Все произошло как раз наоборот. И это обстоятельство дает мне право утверждать, что данная идея подсказана Коновалову его экономическим советником господином Штилем. Умнейшая голова, между прочим.

— Наслышан.

— А осуществлена эта идея совместными усилиями господ Боярова и Коновалова. Да, в госбюджет и в самом деле закапали денежки, но далеко не те, что должны были пролиться…

— Полагаешь, что-то капает в карман Отца?

— Это «что-то», Саня, только навскидку исчисляется миллионами.

— Но тогда тут не я, а Лаврентий Палыч нужен!

— Вот накликаешь однажды, потом спохватишься, да будет поздно. Меркулов поморщился, словно потеряв нить. — А взять те же драгоценности Гохрана… Кто там имел личный интерес?

— Судя по словам генерала Федоскина, все та же пресловутая «семья». В широком понимании.

— Не исключаю. Но кто, собственно, заварил кашу? Министр финансов, председатель Гохрана, советник президента по экономике…

— Его референт.

— Но Меркулов лишь отмахнулся.

— Ты лучше сам подумай, кто такие братья-армяне? Кто такой Комар? Да хоть и твой референт? Они, что ли, придумали аферу? Они пешки, Саня! Но именно на них и постараются списать все грехи. Другой вопрос: почему наши высокие чиновники уговорили президента благословить сделку? Отчего все сделали сами, причем быстро и тихой сапой?..

— По доктору Штилю, госчиновник и уголовник нынче не разлей вода! Действуют исключительно в собственных интересах… Но я смотрю, наш Бояров отстегивает банку «Восток» довольно крупные суммы…

— Ты не в курсе, под чьим патронажем банк?

— Нет, а что? И тут Коновалов?

— А вот выяснишь — и тебе станет все понятно. Счета, кстати, подлинные. Я имею в виду эти копии, им можно верить.

— А Славка, между прочим, давно уже на Коновалова зубы точит. Не он один, многие уверены, что наглые заказные убийства, в том числе и уголовные разборки, экономические преступления на сумму миллионы долларов, выполнялись по его прямым указаниям. Однако уверенность, не подкрепленную фактами, к делу не пришьешь… Вот я и думаю: а что, если нам начать с Боярова? Как ты считаешь?

— Забирай документы, — сказал Меркулов, протягивая папку, — и внимательно изучай. Потом обсудим… Да, к слову. Хочу добавить по поводу Комара. Я почти уверен — почти, Саня, — что его никто из наших охотников и пальцем не тронет. Он обязательно должен быть живым, чтобы в нужную минуту пел только то, что надо чиновникам. И всем остальным. Поэтому за него не беспокойся. Жоржик Аракелян — это совсем другой разговор. Хотя и тут дело терпит. А что касается убийц из Эмиратов, то… ладно, иди, подумаем.

В коридоре Турецкий встретил своего помощника, члена его следственной группы, спешившего навстречу. Этот белобрысый высоченный парень работал в прокуратуре всего третий год.

— Александр Борисович, там к вам посетительница! Та-акая! — Он от восторга и почтения закатил глаза.

— Ка-акая? — передразнил его Турецкий.

— Сами убедитесь. Боярова Елена Юрьевна!

— И где она?

— Возле вашего кабинета прохаживается. И видно, нервничает.

— Есть причины, — усмехнулся Турецкий, но шаг не убыстрил.

Боярова курила на лестничной площадке. Увидев идущего Турецкого, бросила в урну сигарету и повернулась к нему, ожидая, что он первый обратит на нее внимание. Но Александр Борисович, мельком окинув ее взглядом, прошел к своему кабинету, открыл дверь.

— Здравствуйте, Александр Борисович! — услышал он ее голос сзади.

— Здравствуйте, вы ко мне?

— Это скорее способ унизить посетителя, нежели набить себе цену! уверенно заявила женщина. Действительно великолепна, Турецкому не надо было много времени, чтобы оценить ее внешние достоинства.

— Извините, не понял?

— Вам же доложили обо мне. Молодой человек специально пошел.

— А-а… так это вы и есть…

— Елена Юрьевна Боярова, — уже теряя терпение, представилась она.

— Очень приятно. Александр Борисович… ах да! — Он принужденно засмеялся. — Действительно, извините, документы, совещания… — Он показал папку с бумагами. — Забылся. Прошу. Садитесь. Чем обязан?

— У вас курят?

— Курите.

— Мне сказали, что вы ведете дело по поводу убийства мистера Макклина. — Боярова положила на стол газету «Московский комсомолец» и, затянувшись сигаретой, обволокла себя дымом.

— Вы хотите назвать убийц?

— Нет, я пришла, чтобы прояснить ситуацию с моим мужем, Николаем Андреевичем Бояровым.

— Готов выслушать вас.

— В этой газетенке упоминается его имя. Вы читали статью?

— Ну а как же! — Турецкий пожал плечами.

— Может быть, она и опубликована с вашей подачи?

— С какой стати? — сделал удивленные глаза Турецкий.

— Мне говорили, что вы одно время активно подвизались на журналистском поприще. Вот и эта статья такая… как бы это… обтекаемая. Некоторые источники, не пожелавшие себя назвать, и так далее. Я ведь вижу, типичная утечка. Для привлечения внимания…

Боярова уже определенно нравилась Турецкому. Умна, наблюдательна, но, самое главное, предпочитает говорить то, что думает. Он улыбнулся с таким выражением лица, чтобы она могла истолковать его реакцию именно так, как ей хотелось бы.

— А скажите мне, пожалуйста, Елена Юрьевна, что это за таинственная фигура, которая в курсе моих прошлых и нынешних дел?

— А вот это как раз и неважно. Но я пришла для откровенного разговора. И если вы…

— Я того же мнения.

— Тогда постарайтесь какое-то время меня не перебивать, а я обещаю не злоупотреблять вашим вниманием. — С этими словами Боярова положила на стол Турецкого уже известный ему журнал с диадемой на обложке. — Думаю, его вы тоже видели. А может, и читали. Если вы владеете английским…

— Владею.

— Прекрасно. Эта диадема действительно когда-то принадлежала моим предкам. Семейству графов Демидовых. Далее. После блестяще проведенной операции в ресторане Дома литераторов вам, должно быть, стало известно, что я старательно собираю реликвии предков. Вероятно, и мой муж попал в уголовную историю исключительно из-за желания сделать мне подарок: поднести золотую диадему. Увы, его желание не сбылось, и я, честно говоря, не знаю, по какой причине. Теперь я понимаю, в чем может быть вина Николая. Да, он пошел на поводу у людей, которые были первоначально заинтересованы в краже. Другого слова тут не подберешь. Но сам-то муж действительно видел свою посредническую роль в том, чтобы помочь государству с инвестициями. И диадема, как я полагаю, могла стать его гонораром, с одной стороны, а с другой — вернуться к законному владельцу и уже никогда не покидать пределов России. Теперь о людях. Кто они? Очень большие чиновники: министр финансов, председатель Гохрана, советник президента по экономике. Особое место занимает референт последнего — некто Игорь Леонидович Маркин. Весьма скользкий тип. По-моему, его роль в деле с драгоценностями — главная. Не знаю, как другие, а лично я его и на дух не переношу. Как не переносила и бывшего бухгалтера Комара. Но на Маркине я хотела бы остановиться особо. Представьте себе, мелкий кремлевский чиновник, но с непомерными амбициями и, по словам мужа, с толковой башкой экономиста. Для меня во всей этой истории остается неясной одна вещь: зачем нужно было этому Маркину подсовывать мне каких-то охранников с их уголовными рожами и повадками?