капли меда и порции сливок. Каждый сорт чая готовился по-своему: в синий чай упал ломтик лимона, в красный – листик мяты, в золотой – засахаренная цедра апельсина.

Наконец настала очередь небесных. Легкого взмаха рук оказалось достаточно, чтобы пустить над столом ветерок и тем самым охладить напитки.

Грим вздохнул.

– Полагаю, сейчас не время упоминать, что я ненавижу чай?

Оро пропустил его комментарий мимо ушей.

– Прошу, наслаждайтесь, – сказал он.

Айсла любила чай. При более счастливых обстоятельствах она бы улыбнулась. Дикие считались экспертами в сборе самых богатых трав, листьев и специй, которые, завариваясь, создавали вкуснейшие напитки.

Первым делом она потянулась за красным. Капля сливок окрасила его в розовый цвет георгинов. Она неуверенно поднесла чашку к губам, готовясь к обжигающей жидкости. Но, как оказалось, небесные прекрасно ее охладили – Айсла сделала глубокий глоток и чуть не застонала от удовольствия. По вкусу он напоминал ягоды, но без горечи, или мед, но без тяжести.

Глаза Айслы закрылись, и она открыла их только тогда, когда чашка опустела. Поставив ее обратно на стол, Айсла заметила пристальный взгляд Оро.

– Похож на чаи диких? – полюбопытствовал король.

– Пить можно, – равнодушно отчеканила Айсла. После чего потянулась за второй чашкой.

Клео внимательно наблюдала за ней. Даже слишком внимательно.

– И как же пьют чай дикие? – спросила она, сверкнув глазами. – С добавлением крови?

Айсла медленно отпила из второй чашки. Этот – золотой – имел вкус карамели.

– И мы пьем его из черепов наших врагов, – уверенно заявила она, добродушно улыбаясь, как будто услышала дружескую шутку, а не колкость врага.

Несколько мгновений они пили чай в тишине, лишь периодически звеня посудой. Осушив первую чашку, Айсла заглянула в нее и заметила странный узор из прилипших ко дну листьев.

В следующей чашке оказалось нечто похожее.

Она допила третью – и кровь в ее жилах застыла.

Оро поднялся со своего места.

– Добро пожаловать на мое испытание, – объявил король.

В зале повисло напряжение. Энергия забурлила.

Испытание? Но ведь в комнате не присутствовало ни одного островитянина.

С другой стороны, наличие зрителей, как ей казалось, не считалось обязательным условием. Скорее, это был обычай. Ведь большинство правителей предпочитали демонстрировать на собственных испытаниях свое превосходство.

Король провел указательным пальцем по краю одной из своих чашек.

– Это не обычный чай, – продолжил он спокойным голосом. – А чай истины.

Айсла замерла. Ужас холодком пробежал по спине.

– Ваш величайший секрет записан на листьях.

Айсла осторожно заглянула в свои чашки.

И увидела главную тайну, написанную аккуратным почерком.

«У меня нет силы».

Ей потребовалось все самообладание, чтобы не выдать охвативший ее ужас. Айсла сохраняла спокойствие, хотя внутри бушевала буря, отчаянно пытаясь вырваться наружу.

Она следила за реакцией других правителей, надеясь отвлечься от паники, которая покрыла всю ее кожу мурашками. Клео стала бледнее обычного. Азул просто нахмурился. Грим выглядел так, будто собирался усыпать весь зал пеплом, который останется после Оро. Селеста бросила короткий рискованный взгляд в сторону Айслы, широко раскрыв глаза и пытаясь что-то сказать.

«Мой секрет – это ты», – вот что она говорила. Конечно. Самый большой секрет стелларианки – это тайна Айслы.

Взгляд Селесты как будто кричал: «Беги!»

Но Айсла не успела и пошевелиться, как король поднял свою первую чашку и объявил:

– Тот, кто поделится секретом, выиграет испытание.

В тот же миг раздался звон стекла: Селеста бросила чашки об пол, выйдя из состязания. Она многозначительно посмотрела на подругу, и сердце Айслы наполнилось радостью: Селеста была самым преданным другом, другом, которого дикая не заслужила.

Следующим чашки разбил Азул.

Не теряя ни секунды, Айсла бросила свои кружки на пол, глядя, как ее тайна затерялась в тысяче осколков.

Не сводя глаз с короля, Грим одну за другой разбил и свои. Айсла еще никогда не видела, чтобы в его взоре кипело столько ярости. Он превратился в знаменитого убийцу, безжалостного правителя, о котором она слышала столько предостережений. Выражение его лица обещало пытки и тьму.

Сила невидимой мощи сумрачного вырвалась наружу – по комнате прокатились волны обжигающего холода. На мгновение Айсле показалось, что кости стали полыми, мертвыми.

Одно можно было сказать наверняка: у Грима действительно был секрет. И если одна только мысль о разоблачении вызывала у сумрачного настолько сильный гнев, Айсла боялась даже представить, в чем заключалась тайна.

Остались только Оро и Клео.

Это было последнее испытание.

Король выиграл поединок и демонстрацию силы. Клео выиграла свое испытание и проверку Селесты.

Они набрали равное количество очков.

От победителя в этом испытании зависело, в какие поединки вступят правители. Решение было важным. Согласно первому правилу, правитель не мог убить того, с кем он объединился. Этот выбор приведет к союзам, направит их поиски к разгадке пророчества, определит дальнейшую судьбу турнира. Возможно, даже решит, кто станет мишенью для убийства.

Взгляд Оро оставался неумолимым. Он пристально глядел на лунианку, убеждая ту рассказать свой секрет. И на мгновение Айсле показалось, что Клео вот-вот заговорит.

Но, подумав, она все-таки бросила свои чашки на пол.

Король официально победил в испытаниях.

И тогда он опустил свои безжизненные глаза в первую чашку:

– Я.

И она тут же полетела вниз.

Настал черед второй чашки.

– Скоро.

Взяв третью, король поднял голову и тотчас поймал взгляд Айслы. Оро слегка нахмурился, как будто встревоженный тем, что случайно посмотрел именно на нее. И тем не менее он не отвернулся, произнеся третье и последнее слово своего величайшего секрета:

– Умру.

Глава 21. Союз

Король умирал. И что это означало? Признание Оро вызвало бурю негодования, однако разговаривать он и не думал – просто удалился из зала. Одержав победу.

Тайна короля касалась их всех.

Его жизненная сила напрямую зависела от жизненной силы острова. Значило ли это, что Лайтларк находится в опасности?

Оро являлся сильнейшим из правителей. Предком, который одновременно олицетворял и стелларианцев, и небесных, и лунианцев, и солярианцев. А раз он умирал…

…на что тогда оставалось надеяться остальным?

Далеко за полночь в покоях Айслы раздался тихий стук в дверь. Селеста.

Стелларианка торопливо вошла внутрь с таким видом, будто только что увидела привидение.

– Чуть не попались, – выпалила она.

От воспоминаний о кружках и написанных внутри словах у Айслы сжалось сердце. Она представила, что Селеста увидела то же самое.

– Я знаю. – Айсла нахмурилась. – Спасибо. Тебе не стоило меня защищать, но все равно я благодарна.

Селеста лишь махнула рукой, как будто спасение подруги – пустяк. Хотя на самом деле это было далеко не так. Единственный способ, которым Айсла могла отплатить подруге за риск, – найти Разрушитель уз.

– Как думаешь, что все это значит? – спросила Айсла.

Стелларианка, похоже, сразу поняла, о чем говорила подруга, – о признании короля. Селеста пожала плечами.

– Я точно не знаю, но, как мне кажется, нам лучше поторопиться с поиском Разрушителя уз и поскорее убраться с острова.

Селеста не ошибалась. Как только они избавятся от проклятий, смогут освободиться и от Лайтларка. Смерть короля никак не отразится ни на них, ни на их землях.

Между тем возникли обстоятельства, которые сжимали и без того ограниченные временные рамки. И усложняли их план.

Айсла рассказала Селесте об ужасном зрелище в замке на острове Луны и о том, что Клео почти наверняка узнала, кто вторгся в ее владения.

Пока Селеста расхаживала по комнате, ее руки покрылись искрами. Такое случалось, когда внутри нее бушевали эмоции, и это было одной из причин, по которой Селеста всегда носила перчатки: чтобы держать энергию под контролем.

– Я пойду на все, чтобы раздобыть информацию о библиотеке на острове Солнца, – произнесла она после долгого раздумья. Айсла кивнула, хотя главная проблема так и оставалась неразрешенной. Разве могла она пробраться на землю солярианцев без золотой одежды? Селеста, наконец прекратив свои метания, сцепила руки вместе, отчего искры полетели вниз, словно ленточки, но исчезли еще до того, как упали на пол. – Через два