Кажется, я не дышала, смотрела на камеру и ждала, когда Хант даст отмашку, и я начну говорить. Все слова вылетели из головы, я думала сейчас о том, чтобы Гаррет успел выбраться, а не остался под завалами завода.

– Завод почти полностью разрушен, огонь расходится по всему зданию. Темный столб дыма поднимается вверх, – докладывал Хант.

– А купол? – спросил Чейз.

– Купола больше нет. Рэйвен? Пора.

Хант что-то сделал и на камере загорелась красная точка, когда она начала мигать, Хант прошептал:

– Начинай.

И я начала, не знаю, как я выглядела со стороны, но я собрала всю свою злость на Семью Основателей, приняла всю боль, что они причинили мне и людям, которые живут на Синте и вне его пределов.

– Завод взорвали, – начала я. – Купол пал. Мэр мертв. – Тут я сделала паузу, глубоко вдохнула и повысив голос продолжила. – Жители Синта, хочу представиться, я – Рэйвен Коулман, жительница Синта, рожденная здесь и потерявшая всю семью. Меня незаконно осудили и отправили на Ристалище, но я сбежала. Сбежала, чтобы рассказать вам правду! И она такова, что Семья Основателей держит вас в рабстве! Они закрыли нас под куполом, чтобы мы не смогли сбежать. Жизнь вне куполов существует. Никакой радиации нет, в этом вы можете убедиться прямо сейчас. Купол отключен на время. Пока ядовитые пары синтетика выходят за пределы наших жилищ, но позже он появится вновь…

Я продолжала говорить, но услышала, как Хант сказал Чейзу:

– Блюстители, видимо, поняли, откуда трансляция, сюда несутся на всех парах семь человек.

Они вышли, а я осталась один на один с камерой, не понимая, слушает меня кто-то на той стороне или нет. Но я не останавливалась, ведь в любой момент сюда могли сбежаться блюстители, а я должна успеть договорить все, ведь эта запись, не прекращаясь, будет транслироваться в течение следующей недели. Чтобы каждый увидел ее и услышал.

– Я понимаю, что вам тяжело в это поверить, но правда такова, что мы рабы без каких-либо прав. Но есть люди, которые хотят это изменить и помочь нам. Я прошу блюстителей опустить оружие, вы тоже рабы, хоть и с небольшими привилегиями. Вами манипулируют так же, как и работягами. Если вы хотите, чтобы ваши дети жили в лучшем мире, примите помощь. После того, как пожар на заводе будет ликвидирован, купол снова поднимется над вашими головами, но не для того, чтобы сдерживать, а для защиты от угрозы под названием кочевники. Это деформированные люди, которые охотятся на нас и убивают, ради вашей защиты купол вернется на место, но только на время, пока всех вас не перевезут на новое место. Вся дополнительная информация будет размещена на листовках и газетах, которые я принесу на площадь к виселице.

Я слышала, что на первом этаже завязалась борьба. Трижды прозвучали выстрелы. Крик боли раздался ближе, чем мне того бы хотелось. Надеясь, что Хант и Чейз невредимы, я продолжала говорить, пока дверь не распахнулась, и в подвал не ворвался блюститель. Он тут же начал стрелять в меня, я успела перевалиться за кресло и спрятаться за ним. Хорошо, что у этого блюстителя были обычные патроны, плохо то, что одна из пуль прожгла мне руку в районе плеча. Теплая кровь заливала конечность, но я понимала, что рана была несерьезной. Выглянув из-за кресла, я хотела выстрелить, но вместо блюстителя уже стоял Хант, а противник валялся со свернутой шеей. Черт, я чуть Ханта не пристрелила.

– Уходим, – бросил он.

Я снова опустилась на кресло, и смотря на мигающую красную точку, сказала от себя:

– Прошу вас, поверьте мне, я жила здесь и потеряла всех, кого любила, не хочу, чтобы вы и ваши дети испытывали горечи потери раньше времени.

– Рэйвен! – заорал Хант.

– Выбор за вами, – сказала я, встала и побежала за Хантом, Чейз стоял у открытой входной двери с пистолетом, направленным на улицу. На первом этаже все было заляпано кровью и запахом жженого пороха. Я увидел тела трех блюстителей. Один валялся прямо у выхода, пришлось перешагнуть через него.

– Куда мы сейчас? – спросила я.

– Теперь нужно тебя спрятать, а когда команда Гаррета зачистит Сектор от недовольных блюстителей, ты унесешь на площадь газеты, – ответил Хант, и только сейчас я заметила, что он тащил с собой перевязанные нитками газеты.

– Хорошо. Поняла.

Мы вышли из дома мэра и побежали. Когда неслись мимо площади, я немного притормозила, увидев свое лицо на экране. Я говорила громко, словно кто-то насильно прибавил звук. Людей на площади было много, но это оказалась даже не половина проживающих здесь. А вот блюстителей вообще не было, скорее всего они искали меня и пытались потушить полыхающий завод. Я не увидела ни одной формы, которой сторонилась, живя на Синте.

Мы продолжили бежать в сторону квартиры, решили спрятаться пока там, но не тут то было. У здания свечи стояло трое блюстителей и они никого не выпускали наружу, угрожая автоматами и пистолетами, которые были способны расплавить голову, как масло на сковороде.

Хант попытался связаться с Гарретом, но тот не выходил на связь, и я занервничала еще больше. К счастью, на связь вышел Диего, он сказал Ханту, что они зачищают площадь от блюстителей, и мы должны идти туда.

В воздухе воняло гарью, от запаха и паров синтетика кружилась голова. А может, это было от потери крови. Когда мы вернулись на площадь, Чейз перевязал мне руку, рана действительно была несерьезной. Подумаешь, дырявая рука. Я, Хант и Чейз стояли немного позади толпы, которая смотрела на экран и слушала мои слова. Люди переговаривались между собой, кто-то, не веря, вскрикивал, другие спокойно слушали. Диего подошел и обратился ко мне:

– Пойдешь мимо них и будешь раздавать газеты. Если кто-то будет задавать вопросы, не отвечай. Тут все написано, у нас и так мало времени, нужно возвращаться в Столицу.

Мне дали пачку газет, и я пошла в сторону площади, ощущая, что за моей спиной шли Чейз, Хант и Диего. Я не боялась, что мне что-то тут сделают. Я бы на месте синтовцев тоже хотела знать больше информации. Люди смотрели на меня, переговариваясь между собой тихим шепотом. Я шла и раздавала им газеты, но проблема была в том, что не все умели читать. Но я уверена, сплетни разлетятся быстрее газет.

Когда мы это сделали, Диего взял меня под руку и увел с площади.

Мы миновали развалины завода на рассвете. Я даже не заметила,