"Опоздал, - подумал Смуга. - Если бы я прибыл на два часа раньше, то, наверное, поймал бы посланца кавирондо".

Он долго смотрел вслед мчавшемуся по озеру челну. Удрученный неудачей, Смуга сел на поваленный ствол дерева. Старался понять, чего добивались негры, стремясь задержать движение каравана. Предчувствие говорило, что здесь не обошлось без участия работорговца Кастанедо. Неужели он попытается напасть на караван? Кто приехал на исчезающем вдали челне?

Смуга глубоко задумался. Как вдруг ему показалось, что за его спиной, в кустах, послышался шорох. Быстрым движением Смуга схватил рукоятку револьвера, но не успел вскочить и повернуться, как сильный удар в затылок чуть не повалил его на землю. У него потемнело в глазах, однако он не потерял сознания. Последним усилием воли Смуга вскочил на ноги и выхватил из кобуры револьвер. В этот момент он почувствовал, как чья-то твердая, жилистая рука схватила его сзади за ворот. Одновременно он получил второй удар по голове. Смуга тяжело опустился на землю, выронил револьвер из ослабевшей руки и с тихим стоном упал навзничь. Перед его глазами в сумасшедшем вихре вертелись вершины деревьев. Ему показалось, что он видит искаженные гневом черные лица негров с острыми, блестящими ножами в зубах. Над ним наклонялись какие-то огромные привидения. В помутившемся сознании Смуги действительность стала мешаться с воспоминаниями, вынесенными из Австралии. Вот бушренджер[34]Картер грозит Томеку длинным, острым как бритва ножом. Смуга заслонил собой мальчика, схватил волосатую лапу бандита, но в этот момент проводник, австралиец Тони, закричал:

"Стой! Не здесь! Англичане сожгут деревню и повесят нас на деревьях!"

Смуга замечает, что Тони кричит на языке африканских негров. На секунду он приходит в сознание и видит блеск стали. Но новый удар по голове и жгучая боль в левой руке снова погрузили его в беспамятство. Ему показалось, что он летит в пропасть. Все мускулы Смуги напряглись, потом внезапно ослабели и он остался неподвижно лежать.

* * *

- Папа, почему так долго нет дяди Смуги? - нетерпеливо спрашивал Томек, поглядывая в сторону горы Элгон. - Ведь прошло уже несколько часов, как он вышел из лагеря.

- Я тоже беспокоюсь. Неужели он открыл что-нибудь подозрительное? - шепотом ответил Вильмовский.

- Хантер и боцман тоже канули, как камень в воду, - тихо продолжал Томек. - Папа, ты только посмотри на носильщиков, мне кажется, что они чем-то взволнованы. Почему так долго нет наших?

Вильмовский насупил брови. Смуга, Хантер и боцман не возвращались, а среди кавирондо началось волнение. Они собирались в группы, шептались и бросали недвусмысленные взгляды в сторону белых охотников.

- А куда девался Самбо? - спросил Вильмовский у Томека.

- Он не может долго сидеть на месте. Постоянно вертится между кавирондо, - с неудовольствием ответил Томек.

Вильмовский подозвал начальника масайского конвоя.

- Месхерия, хорошо ли следят твои люди за тем, чтобы носильщики не выходили из лагеря? - спросил Вильмовский, когда Месхерия сел рядом с ним.

- Мы хорошо следить, - твердо ответил Месхерия.

- Ты уверен, что никто не вышел из лагеря?

- Они ходят по своим делам, но только по одному на раз. Мы хорошо следить.

- Внимательно следите за ними. Почему среди кавирондо царит такое оживление? Раньше они были молчаливыми и мрачными, а теперь ведут оживленные беседы.

- Негры всегда любить много говорить. Они молчат, когда масаи близко.

Во время беседы Вильмовского с Месхерией Самбо уселся рядом с Томеком. Он потянул Динго за хвост. Быстро отпрянул, потому что пес заворчал, обнажив клыки. Томек успокоил Динго. Некоторое время Томек разговаривал с Самбо, потом вместе с ним подошел к отцу и тихо ему сказал:

- Папа, послушай! Самбо утверждает, что среди наших носильщиков находится чужой кавирондо.

Чтобы скрыть впечатление от этой неожиданной новости, Вильмовский расхохотался, будто услышал смешной анекдот. Он раскурил трубку и только после того, как выпустил несколько клубов дыма, спросил:

- Самбо, ты это точно знаешь?

- Да, да, большой белый буана! Самбо точно знает, - утвердительно кивнул головой негр. - Какой-то кавирондо пришел сюда и что-то сказал носильщикам. Они сейчас придут к белый буана и говорить, что хотят идти дальше.

- Откуда ты это знаешь?

- Самбо бегать среди них и слышать все. Самбо много любить большой белый буана и малый белый буана.

- Что ты на это скажешь, Месхерия? - спросил Вильмовский.

- Мы хорошо следить. Сюда не мог прийти чужой. Может, Самбо ошибся, - возражал Месхерия.

- Нет, Самбо не ошибся. Сюда приходить чужой кавирондо, - уверял молодой негр.

- Я сейчас проверю, сколько носильщиков находится в лагере, - сказал Вильмовский.

По приказу Месхерии кавирондо охотно построились в один ряд. Вильмовский дважды их пересчитал, испытующе вглядываясь в черные лица. Число кавирондо не изменилось. Вильмовский приказал Томеку выдать каждому из носильщиков по порции табака и под веселый шум голосов вернулся с тремя своими спутниками в палатку.

- Ты, пожалуй, ошибся, Самбо, - разочарованно проворчал Вильмовский, закуривая трубку. - Никто чужой не появлялся в лагере. Число носильщиков осталось прежним.

- Это значит, что один ушел, а второй пришел, - ответил Самбо после краткого размышления.

- О, черт возьми! Это совершенно возможно и правдоподобно! - воскликнул Вильмовский. - Месхерия, ты же говорил, что они по одному выходили из лагеря?

- Теперь Самбо говорить, что один кавирондо заменить второй, - в раздумье ответил начальник масайского конвоя. - Это может быть. Они с нами быть коротко, мы их всех не знать.

- Ax, если бы здесь был Смуга, он наверняка узнал бы чужого. У него великолепная зрительная память, - сказал Вильмовский.

- Почему этот белый буана так долго охотиться? - спросил Месхерия.

- Видишь ли, Смуга не пошел на охоту. Он пошел на небольшую разведку, - пояснил Вильмовский.

- Плохо сделать идти без собака, - прошептал Месхерия. - Пока, видно, надо искать белый буана. Потом не видеть след. Ночью может быть дождь. Здесь часто вечером идти дождь.

- Что делать? Ведь я не могу оставить лагерь на произвол судьбы? Пусть бы уже вернулись боцман и Хантер, - с тревогой сказал Вильмовский.

Как бы в ответ ему послышался топот конских копыт.

- Едут! Едут! - обрадованно вскричал Томек. Вскоре оба охотника на покрытых пеной конях приехали в лагерь. Боцман тяжело спрыгнул с седла, бросил уздечку одному из негров. Хантер тоже отдал свою лошадь под опеку кавирондо, после чего вместе с боцманом подошел к Вильмовскому.