— Ни Лута не вижу, — в сердцах плюнул Дятел, нетерпеливо пихая в спину капитана. — Дальше что, гаджо?

— Ждем, — лаконично отозвался русый.

— Воля твоя, Лешак, — цыган повел звериным глазом на Второго, — но я бы потряс мальца на предмет Алисы…

Волоха выразительно отмолчался.

Ждали, вполголоса переговаривались, вполглаза переглядывались, даже Еремия чуть подрагивала от нетерпения, словно гончая на свежий след.

Без ворот, однако, пройти в гармошку никак нельзя было. Оловянные на совесть рукав Оскуро заштопали, прежде чему залечь в фракталы Эфората.

Юга украдкой тер мокрый лоб.

— Голова болит? — не оборачиваясь, спросил капитан.

— Ну что вы, — немедленно отдернул руку облюдок, — для вас я здоров и открыт семь дней в неделю, без выходных…

— С перерывами на отсос, да, — хмуро поддержал и показал Дятел.

Ожидание его всегда томило.

— Вон оно, — первым заприметил движение Выпь.

Он стоял, положив локти на борт, и все глядел вниз, словно точно знал, с какой стороны ждать гостей.

Впрочем, по чести сказать, гостями здесь были они.

Снизу поднималось, всплывало нечто, обликом схожее с раздутым огнем бумажным фонариком, стаи которых отпускали в ночные небеса Хома Катона. «Фонарик» приблизился, и оказался клубом из перевитых, червеобразных прозрачных тел, изнутри однообразно тлеющих апельсиново-рыжим. Клуб расплылся под корабеллой, распустился пряжей в воде, и Еремию обошла сперва одна оранжевая нить, затем другая.

Дятел потянулся к оружию, но Волоха поднял руку. Остальные смотрели, рефлекторно прижавшись к флагу, как все быстрее и плотнее укутывает Еремию медью сияющий кокон. Вблизи сегментированные черным нити оказались даже с зачаточными ножками, а когда кокон закрылся, рыжий свет померк. Глостеры погасли, будто кто-то одним вдохом выпил из них свет.

Но прежде, чем кто додумался осветить стеснившееся пространство сигнальной ракетой, вспыхнули округлые, неверные пятна. Лимонно-бледные, стекольчатые. Источником их оказались выпроставшиеся из слипшейся массы кокона безликие твари — каждая как свешанное вниз головой человеческое тулово, безрукое, безликое, белое словно тесто, при редких ломких волосах. Эти тела и светились, точно жировые плошки.

— Ах ты, е… — захлебнулся свистящим изумлением Дятел и был предусмотрительно заткнут капитаном.

— Кто это? — мертвым голосом спросила Медяна.

Ответил почему-то Юга.

— Спутанницы, — сказал, голос его был как холодный бархат.

— Откуда знаешь? — ревниво прицепился старпом.

— Помню…

Медяна поняла, что ни за что на него не взглянет.

Корабелла двигалась не своей волей. Ее несли, осторожно, но быстро, без качения и лишних треволнений. Пассажирам оставалось лишь маяться ожиданием, томительным до одури.

— Дальше будет Оранжевый Король, — так же холодно сообщил Третий.

— Юрка, что ли? — изумился Мусин.

— Хрен в пальто, — предположил Дятел.

Юга же повторять не стал. Сказал и как отрубило, вновь ушел в несвойственное ему глубокомолчание.

— Приехали, — сквозь зубы прокомментировал Волоха, когда спутанницы медленно распустили кокон и уплыли прочь, вновь спаявшись в один пульсирующий ком.

Как слипшиеся макароны, успела еще сравнить голодная Медяна.

Корабелла же стояла, боком зачаленная к желтой, сложенной из чего-то рыхло-губчатого, дороге. Она единственная разбавляла устоявшуюся темноту масляным отсветом.

— Фух, ровно кости губчатые, — по-звериному вздернул верхнюю губу цыган, легко махнул через борт, спрыгнув на боковой руль высоты.

— Я так понимаю, чтобы пройти в гармошку, дозволения нужно спрашивать у привратника-Короля? — уточнил Волоха.

Юга напряженно кивнул.

— Он не привратник. Но просить следует его, да.

— Ты как будто бывал здесь раньше, Третий.

— Нет, не бывал, капитан. Но я все это помню.

Русый переглянулся с командой. Цыган, оскалившись, чиркнул большим пальцем по щетинистому кадыку, Буланко и Мусин обменялись лутонами, Иночевский скорбно покачал умной головой.

— Хорошо. Со мной Дятел и Юга, остальным ждать.

— Нет, — сказал Выпь, — иду я один.

Дятел басовито расхохотался, Волоха прищурился.

— С чего вдруг ты решил, что я отпущу тебя одного?

Выпь ответил — спокойно, ровно, не отводя взгляда.

— С того, что рисковать командой и корабеллой вы не станете. Случись что со мной, вы выберетесь из предбанника, но без капитана корабелла не уйдет. Значит, застрянут все.

— Ха, мы и не в таком дерьме брассом наяривали, щегол…

— Хорошо, — неожиданно согласился Волоха.

Пожал сильными плечами.

— Возвращайся с пропуском, Второй.

Юга же без лишних слов спрыгнул следом за Выпь.

— Даже не вздумай отговаривать, — предупредил, ощерившись.

***

— Все же, откуда ты знаешь?

— Ай, я гадал, когда ты наконец спросишь, — фыркнул облюдок. Помолчав, растолковал. — Это у меня в голове. Под костями. Как будто наизусть вызубренное. Думаю, без Башни не обошлось.

— Выходит, кто-то точно знал, что мы дойдем до рукава Оскуро.

— Выходит так.

Дорога под шагами прояснялась, из желтой обернулась топким, монотонным зеленым ковром, шаржем на траву. По бокам выросли стены из полупрозрачного, словно бы подтаявшего молочного камня. Или — молочных зубов.

— Это все воплощение чьего-то плана, и мы в точности ему следуем, — заключил Выпь, и Юга закатил глаза.

— Лут дурно на тебя влияет, пастух. Раньше ты так не заморачивался вроде. Хотя порой был столь же зануден.

— А тебя разве не волнует, что тебе что-то вшили в голову? — на сторону бросил Выпь.

— А тебе какое дело? Голова, — фыркнул облюдок, — главное, чтобы член с задницей не трогали, а голова у меня для…

Второй остановился так резко, что Третий налетел на него.

— Слышал?

— Если ты хочешь перевести тему, то это паршивый предлог, — огрызнулся Юга, но уши насторожил.

Не услышал, впрочем. Увидел. За стеной, как за полупрозрачной ширмой из масляной бумаги, быстро проплыла тень — крупная и длинная, словно от большой рыбы.

Выпь взялся за нож без ножен.

— А если это Король? — прошипел Юга.

— А если нет? — резонно возразил пастух.

Тоже верно, подумал Третий, перекидывая на плечо волосы. В голову ничего путного не шло, все подсказки закончились. Юга старался не жаться к пастуху и не идти слишком быстро, хотя тьма, чернильной пробкой заполняющая коридор следом за парнями, очень к этому располагала.

— Не отходи далеко, пожалуйста, — Выпь, глянув через плечо, протянул к спутнику руку.

Пальцы уперлись в твердое, прозрачное стекло.

— Нет, — пробормотал желтоглазый и вздрогнул, когда затылка коснулось снежное дыхание.

Рывком обернулся, прикрываясь ножом.

— Здравствуй, — высокая женщина качнулась на длинных ногах, — здравствуй, путник. Что ты мне принес?

***

— Ты не Король, — глупо сообразил Выпь.

— Ве-е-ерно, — встречная улыбнулась, и от ее улыбки у Второго взмок затылок, — я Грета. Лучшая его приставница. Так что ты принес мне?

— У меня ничего нет.

Нужно было держать его за волосы, подумал Второй. Намотать всю косу на руку и так вести.

— У каждого есть что-то. Особенное. Свое. Как я была у Лута… — Грета мечтательно потянулась.

Тело ее было растянутым и негибким,